– Это не от мужчины! – Она разрывала бумагу с радостным нетерпением ребенка. – Это от мамы. У меня день рождения. Она не забыла меня!
– Сегодня у вас день рождения? – удивился он.
Она кивнула.
– Я ждала весь день, но ничего не приносили, и я подумала, что она забыла. Но нет. – Наконец Лючия сняла всю бумагу.
Торжествуя, она со смехом открыла футляр. – О, мама! – в изумлении воскликнула она.
Она подняла руку, и Йен увидел на ее ладони браслет из рубинов в платиновой оправе. В свете лампы он сверкал, как огненное алое кольцо.
– Очень красиво. – Он взглянул на нее, ожидая увидеть счастливую улыбку.
А она снова плакала.
Йен удивленно смотрел на нее. Слеза скатилась по ее щеке, и он почувствовал, что земля уплывает из под его ног. Он пришел к единственному заключению, что зигзаги ее настроения в конце концов доведут его до крайности.
– А что не так теперь?
Она не ответила, и он, отстранившись от стола, пошел к ней.
– Лючия, в чем дело, черт побери?
– Это рубины, – сказала она, как будто это все объяснило.
Он скрестил руки и попытался с помощью нормальной мужской логики определить, в чем проблема, и найти ей решение.
– Вы не любите рубины?
Она покачала головой, и еще одна слеза скатилась по лицу.
– Я люблю рубины.
Теряя терпение, Йен сделал еще одну попытку:
– Вам не нравятся браслеты?
Шмыгнув носом, она вытерла лицо ладонью.
– Я люблю браслеты.
Он достал платок и протянул ей, примирившись с мыслью, что предстоит поиграть в «двадцать вопросов».
– Предпочитаете золотую оправу, а не платиновую?
Лючия всхлипнула, и он больше не мог этого выносить.
– Да в чем эта проклятая проблема? – возмутился он.
Она посмотрела ему в лицо.
– Я скучаю по маме.
Он глубоко вдохнул и понял, что его только что перехитрили, поймали на удочку. Его обманули женские слезы – единственное, против чего любой мужчина безоружен.
Он схватил ее за локоть:
– Пойдемте.
– Куда мы идем? – спросила она, сжимая в одной руке браслет, а другой прижимая к носу платок, когда он потащил ее к двери.
– Ни слова, Лючия, – приказал он. – Молчите, вы выиграли.
Он приказал Джарвису выйти из дома и взять наемный экипаж, он дал лакею очень странные указания: когда подъедет кеб, у него должен быть поднят верх, закрыты окна, задернуты занавески и внутри погашены лампы. Для репутации Лючии меньше всего требовалось, чтобы их увидели. Они ждали в холле, пока Джарвис не вернулся с экипажем, а здравый смысл Йена пытался снова восторжествовать, напоминая ему, что были даны особые приказания и нарушение их было глупостью, за которую он, как известно, всегда расплачивался.