– А на какую кличку она откликается?
– У нее их несколько, но когда она бывает особенно упряма, я зову ее Подлец. Это самая нежная из всех.
– Подлец? Ты так зовешь своего жеребца? – удивился Эван.
– Ну да. А еще Проклятие Рода Человеческого, Исчадие Ада… – Эван вскинул руку, и она замолкла на полуслове.
– Может быть, он не был бы таким упрямым, если бы ты звала его нормальной кличкой? – спросил Эван.
– Вообще-то его зовут Стормклауд. Но он редко на это имя откликается, потому и заработал все остальные.
– Если он причиняет тебе столько беспокойства, почему ты на нем ездишь?
– Потому что он крупный, сильный, быстрый и может проскакать много миль без отдыха. Впрочем, в данный момент это не имеет значения, – пробормотала Фиона, с ненавистью взглянув на жеребца, который, в свою очередь, посмотрел на нее, заржал и наклонил голову, словно издеваясь над девушкой.
– Останься здесь, – приказал Эван. – Присмотри за ней, Грегор. – И направился к лошади.
Скрестив руки на груди, Фиона следила за тем, как он подходит к Стормклауду. К ее искреннему изумлению и немалому раздражению, поймать его не составило труда. Жеребец даже не сделал попытки убежать. Фиона чертыхнулась, наблюдая за тем, как Эван подводит к ней животное. Когда жеребец взглянул на нее и тихонько заржал, она показала ему язык. Мужчины разразились громким смехом. Даже Эван, державший Стормклауда за уздечку, ухмыльнулся.
— Может быть, если бы ты ласково разговаривала с этим животным, оно бы тебя слушалось? – спросил он.
— Да я сначала, когда думала, что это разумное существо, только так с ним и разговаривала! – воскликнула Фиона. – Клянусь, я была сама любезность. Только все было напрасно. Вот, смотри. – Она подошла к лошади и принялась сюсюкать: – Ты такой красавец, Стормклауд, сильный, высокий, одно удовольствие на тебя смотреть. — Она изо всех сил старалась, чтобы голос ее звучал нежно, придумывала самые что ни на есть ласковые слова.
Эван очень скоро перестал следить за тем, что она говорила, завороженный голосом девушки, низким, слегка хрипловатым, опасно соблазнительным. Нежные слова, которые она нашептывала лошади, вполне можно было отнести и к мужчинам. Он взглянул на своих людей и понял, что и на них этот голос произвел неизгладимое впечатление, такое же, какое произвел на него, или по крайней мере почти такое же. Оставалось лишь надеяться, что они не испытывают к девушке такого влечения, какое испытывает он, иначе не миновать беды.
Эван уже хотел прервать ее, чтобы стряхнуть с себя чары, навеянные волшебным голосом, но в этот момент девушка протянула руку к поводьям. В ту же секунду Стормклауд наклонил голову и толкнул ее с такой силой, что бедняжка свалилась на землю прямо на спину, издав звук, очень напоминающий хихиканье. Эвану пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы не рассмеяться, однако мужчины, похоже, не сочли нужным сдерживаться, и грянул хохот.