Он по-прежнему ласкал ее, и она распалялась все сильнее, так что неудержимо бушевавшее пламя страсти поглотило все ее существо. А Тревис хрипло шептал:
– Проси меня! Проси хорошенько, лисичка, пока я не снизойду до тебя…
В другое время Китти сочла бы унизительными его слова, но сейчас, охваченная огнем желания, она попросту не вникала в их смысл.
А Тревис грубо, коленом, раздвинул ее бедра. Китти почувствовала, как самой чувствительной точки в средоточии ее женственности касается шелковистая пульсирующая, готовая к любви мужская плоть. Ее тело содрогнулось, сгорая от желания слиться с Тревисом, вобрать в себя всего его целиком, а бедра как бы сами по себе начали любовную игру, побуждая его выполнить ее желание.
Врага больше не существовало. Тревис больше не был надменным, самовлюбленным офицером-янки, которого Китти ненавидела всей душой. Он был просто мужчиной, а она – женщиной, и им самой природой было суждено стать единым целым…
– Ах, как я люблю тебя Тревис, – прошептала Китти, когда буря страсти миновала и она лежала тихая, умиротворенная, прижавшись к его горячей груди.
– А как же насчет человека, за которого ты собиралась выйти замуж? Разве ты вот так легко взяла да и забыла его, Китти? – Он что, издевается над ней? Откуда этот странный насмешливый тон. – И как насчет вашего Дела? Что ты теперь думаешь о нем, Китти? Ты поверила в правоту Севера? И будешь поддерживать меня как верная мне женщина?
– Ох, ну конечно, буду, Тревис, – поспешно проговорила Китти и, чувствуя, что излишняя горячность может выдать ее, уже более спокойно добавила: – Тревис, я на самом деле тебя полюбила. Не могу не признать, что старалась побороть это чувство, но оно все же взяло верх, и если уж такое случилось, для меня самое главное быть вместе с тобой. Да, я готова выступить на стороне Севера. Господь свидетель, кроме тебя, мне никто не нужен!
Она притянула к себе его лицо и поцеловала слегка искривленные в ухмылке губы, стараясь избежать проницательного взгляда. Однако он резким движением скинул с себя ее руки, и снова в его глазах зажглось холодное, стальное пламя гнева.
– Эх, Китти, ну почему ты считаешь меня таким болваном? – Хотя в его голосе звучала насмешка, глаза оставались мрачными, неумолимыми. – Правда, ты отличная актриса, но и я, к счастью, достаточно повидал женщин, ложью и притворством добивающихся своего, и потому не так легко меня одурачить.
– Одурачить?.. Ничего не понимаю… Я же сказала…
– Да, я знаю, что ты сказала. – Тревис грубо оттолкнул Китти. – А еще я знаю все, что ты наговорила тому солдату из соседнего номера.