– Ну, а что случилось с тем молодым человеком, за которого вы отказались выйти замуж?
Пальцы Анжелины крепко сжали поводья.
– Хуан страшно разозлился. Я ведь поставила его в нелепое положение. Я попыталась ему все объяснить толком, но он не желал ничего слышать. Быть может, он когда-нибудь и сумеет меня простить.
– Может быть, – сказал Чарли, но внутренне с нею не согласился. Он вполне мог представить себе гнев неизвестного ему Хуана, когда тот навсегда потерял Анжелину. Но он не чувствовал жалости к этому парню. Чарли с юности привык получать все, чего он хотел. Если бы это он стоял с Анжелиной у алтаря, то сделал бы все, чтобы она вышла из церкви его женой, а не чьей-нибудь еще.
Даже самого Господа Бога.
Они скакали безостановочно до самой полуночи и сделали привал лишь потому, что лошадь Анжелины почти падала без сил. Девушка уже засыпала в седле, но признаваться в своей слабости не хотела. С самого раннего детства она привыкла ни на что не жаловаться. Будучи в семье единственной девочкой и любимицей матери, она постоянно вызывала ревность у своих братьев. Они пристально следили за ней и при первых же признаках слабости кружили вокруг как стервятники, которыми в общем-то и были. Теперь Анжелина понимала, что она стала сильной личностью именно в результате своего сопротивления их зависти и ревности, а потому благодарила Бога за Его предусмотрительность.
Ночью похолодало, и Анжелина, вся дрожа, завернулась в одеяло и присела, чтобы наскоро съесть их сухой, холодный ужин.
– Жаль, что нельзя развести костер, – как бы извиняясь, сказал Чарли.
– Я понимаю. Свет может нас выдать. Не надо так волноваться обо мне, Чарли. Я чувствую себя хорошо.
– Не думаю, что рейнджер уже сел нам на хвост. Но я могу и ошибаться. Не стоит испытывать судьбу.
– Согласна. Не стоит.
– Мне бы хотелось понять, – начал было Чарли, но потерял мысль, вглядываясь в темноту.
Анжелина подождала несколько секунд, чтобы дать ему время собраться с мыслями и закончить свою фразу, потом спросила:
– Что?
Он рассеянно взглянул на нее, будто забыл о том, что она рядом, а потом пожал плечами.
– Да нет, ничего особенного. Не могу понять, почему этот проклятый янки служит в конной полиции Техаса.
– Я слышала, что сюда съезжаются мужчины отовсюду.
– Конечно, но я-то думал, что это все южане... Но почему к ним затесался янки?
– Не знаю. А это важно?
– В общем-то нет. Но если ему удастся меня схватить, меня повесят. А мне совсем не хочется идти ко дну из-за этого янки.
На последнем слове тон его глуховатого голоса стал совсем низким, и Анжелина вздрогнула от силы той ненависти, которую он сумел вложить в одно только это слово.