— Нам здесь в Вайоминге не по нраву, когда всякий паршивый индеец пьет наше виски! — громко, на всю покрытую мутными лужами улицу, заявил он.
Роббинс тщательно привязал лошадь к коновязи и не спеша обернулся к юнцу.
— Ты кто, трусливый пожиратель дерьма? — не отставал полупьяный ковбой, пока окружающие благоразумно отходили в сторону, подальше от линии огня.
Лицо Роббинса оставалось по-прежнему бесстрастным. Он, казалось, словно не расслышал ни намека на отсутствие храбрости, ни презрительную кличку, которой белые обычно награждали индейцев.
— Ты — трусливая собака! Проклятый краснокожий, пожиратель кишок с поджатым хвостом!
Мальчишка снова загородил дорогу высокому незнакомцу.
— Никогда не убиваю людей бесплатно, но для тебя, пожалуй, сделаю исключение, поскольку устал с дороги и хочу пить, — не повышая голоса ответил Роббинс, отстраняя худенькую фигурку.
Парнишка счел эти слова достаточным оскорблением и потянулся за кольтом, но не успел и наполовину вытащить оружие из кобуры, как на голову ему с силой обрушился ствол самовзводного револьвера Роббинса.
— Вы только взгляните! благоговейно охнул высокий тощий техасец.
— Не успел даже заметить, как он его выхватил, — добавил другой, не сводя глаз с незнакомца, спокойно переступившего через распростертое тело их приятеля, валявшегося без сознания.
А в это время на другой стороне улицы сгрудившиеся у витрины женщины наблюдали, как Джесс Роббинс исчезает в темных глубинах салуна.
— Ну, как хотите, а я считаю, что с этого дня дамам просто небезопасно появляться на улицах! Вы просто обязаны переехать из этого гнусного места. Шарлей, иначе я найду другую модистку, — провозгласила Луэлла под ход одобрительных восклицаний собравшихся… всех, кроме Лиссы, которая, не обращая внимания на травлю несчастной Шарлен Дербин, проскользнула через толпу к примерочной и начала пере одеваться. Но думала она при этом не о платьях, № о танцах, а о темноволосом опасном незнакомце, работавшем на Ассоциацию скотоводов Вайоминга. Лиса умирала от желания знать, кому понадобились услуги Джесса Роббинса.
Джесс вошел в отель «Метрополитен» и огляделся. Весьма шикарное местечко, ничего не скажешь, с огромными уродливыми мягкими креслами с обивкой из бордового бархата, пальмами в кадках, такими большими и пышными, словно в Алжире или Тунисе. Бордовые и темно-синие ковровые дорожки заглушали шаги. Джесс, осторожно ступая, направился к высокой стойке орехового дерева рядом с крутой лестницей и, прислонив к стене футляр для пистолетов, сбросил с плеча седельные сумки и положил их на широкий прилавок: