Алиса де Клар по праву могла гордиться черными как ночь волосами, ниспадающими до плеч, белоснежной кожей и темными глазами, которые казались еще больше и глубже благодаря искусной подводке сурьмой, привезенной из Египта за большие деньги. Она уже успела изучить все тонкости флирта и пыталась соблазнить всех знакомых мужчин, кроме собственного мужа.
Сейчас ей был двадцать один год, но даже в шестнадцать, только прибыв из Ангулема, она ухитрилась обвести своего дядюшку короля Генриха вокруг пальца и заставить его плясать под свою дудку. Король в приступе великодушия выдал ее замуж за богатого наследника семьи де Клар. Алиса, поняв свою выгоду, и не подумала возражать, хотя Гилберту в то время было всего десять лет. В один прекрасный день ему предстояло стать графом Глостером. Отцу Гилберта Ричарду де Клару льстил союз с родственницей короля, но многие бароны открыто выражали недовольство тем, что еще одной чужеземной авантюристке удалось запустить алчные руки в английские сундуки.
Алиса опустила пальчик в кубок с вином и, многозначительно взглянув на соседа по столу, принялась посасывать.
— М-м-м… восхитительно!
Роджер де Лейберн вопросительно приподнял бровь:
— Тебе известно, что это мое вино?
— Разумеется! Что за удовольствие мочить палец в собственной… чаше?!
— Ты прирожденная кокетка, и к тому же ненасытная, — проворчал Род.
— И сгораю от нетерпения, — добавила она, дразня его розовым язычком.
Род с веселой снисходительностью покачал головой:
— Держи это во рту!
— О, бьюсь об заклад, ты говоришь это каждой женщине, которую удастся затащить в постель!
— Мне нет нужды долго их убеждать, — ухмыльнулся Род.
— Род… Род… В твоем имени есть что-то такое… волнующее. Я его просто обожаю. Такое греховное и манящее.
— А по-моему, это относится скорее к тебе, Алиса.
— Да, у нас немало общего.
— Именно, дорогая, — согласился он, поднимая кубок и лукаво подмигивая. — Но прошу тебя потерпеть еще немного и вести себя прилично.
Алиса подала знак Гриффину, оруженосцу сэра Роджера, убрать со стола и постучала по столу длинными ногтями.
— Говорят, предвкушение только укрепляет удовольствие, да?
— Усиливает, — поправил Род, — хотя, пожалуй, первое более справедливо.
Алиса с трудом отвела взгляд от красивого лица Роджера и обернулась к Гилберту.
— Перестань жевать, — прошипела она, хлопнув его по руке, — иначе мы никогда отсюда не уйдем.
— Просто у всех разные аппетиты. Кое-кому не терпится набить живот, — смеясь, пояснил Род.
Зато у Розамонд аппетит исчез совершенно — ей было безразлично, что подавали на ужин. Смахнув с головы уродливый плат, она заметалась по комнате, пытаясь сорвать гнев на тех, кто безжалостно нарушил ее покой. Перед глазами стояла Алиса, с ее прекрасными волосами, модным нарядом, красивая, неотразимо влекущая.