— Я думал о тебе лучше, никогда не поверил бы, что ты можешь так сказать.
Эллисив спохватилась.
— Впрочем, я рассказала бы тебе все без утайки, даже если бы знала, чем это обернется, — нашлась она.
— Спасибо! — Олав улыбнулся.
Эллисив долго раздумывала над его словами, ей хотелось как-то ему помочь.
Неудивительно, что он все это принимает так близко к сердцу. Его назвали в честь Олава Святого, Олав Святой — его дядя по отцу, и Олав всегда верил в его особое покровительство. И если теперь Олав сын Харальда станет правителем Норвегии, то лишь потому, что он наследник святого конунга.
Олаву молись, чтоб тебе он дал власть в своей стране. Он угоден Богу, —
сказал скальд Торарин Славослов через несколько лет после смерти святого.
Все считали Олава Святого вечным небесным конунгом Норвегии. И всякий, кто правил в Норвегии после него, как бы получал страну в лен от святого конунга.
Магнус правил, в значительной степени опираясь на святость своего отца. Харальд тоже приложил усилия, чтобы поддержать веру в святость Олава. Имея брата святого, он получал предпочтительное право на власть в стране — отблеск святости как будто ложился и на него.
Теперь в Нидарос приходили пилигримы из разных стран.
Даже если бы Олав и объявил, что святость его дяди — обман, его просто сочли бы безумным. В конце концов, он бы сам стал мучеником во имя своей честности.
Неужели все ее рассказы о Харальде, о себе и о жизни на Сэле нужны были только для того, чтобы ему передалось ее неуемное правдолюбие?
— Ты почему такая грустная? — спросил у Эллисив Транд священник. Это было уже после дня Филиппа и Иакова, Эллисив принесла ему готовую работу. — Тебе не хочется возвращаться в Норвегию? Оно и понятно, ведь там живет Тора, мать конунга.
— С Торой я как-нибудь полажу, — ответила Эллисив. — Меня тревожит другое.
— Ты хочешь рассказать мне об этом?
— Да, может, ты мне что-нибудь посоветуешь. Но сначала дай слово, что сохранишь все в тайне.
— Даю слово.
И она поведала Транду о том, как конунг Харальд открыл раку Олива Святого, и о том, как юный Олав принял эту историю.
— А конунг Харальд рассказывал об этом кому-нибудь, кроме тебя? — спросил Транд.
— Вряд ли. Да ведь и ключ от раки он бросил в море.
— Я думаю, епископ Бьярнвард, который был епископом в дружине конунга Магнуса, мог бы нам что-нибудь объяснить. Но Олав сам должен решить, хочет ли он рассказывать это епископу.
— Ты вдруг заговорил как сущий церковник. Я не ожидала, что ты захочешь впутывать в это дело епископов.
Он промолчал.
— А что тот водопад, к которому тебя влекло течением? — спросил он наконец. — Добралась ты до него?