Хьюго обнажил зубы в полуусмешке.
– Есть две причины, леди, – во-первых, я люблю вас, – Аннунсиата в изумлении не сводила с него глаз – она никак не ожидала таких слов. Хьюго подошел поближе и поднес ее руку к губам. – А во-вторых, вы любите меня.
Аннунсиата попыталась сдержать улыбку.
– И что же вы предлагаете, милорд?
– Ровным счетом ничего. Я только заявляю вам, мадам, что вы должны выйти замуж за меня. Я не могу ждать, пока вы, наконец, поймете собственное сердце.
Она вскинула голову и взглянула на Хьюго из-под ресниц, как королева на простолюдина.
– Сэр, я очень богата, а вы остались без гроша. Разве это хорошая партия?
Хьюго хищно улыбнулся и притянул ее плененную руку к себе.
– Да, леди, – у вас есть деньги, у меня – титул, а это важное достоинство, можете сами спросить у короля.
Несмотря на возмущенный взгляд служанки, Хьюго поцеловал Аннунсиату, и она не стала противиться.
Ральф гонял по кругу Кингкапа, и громадный гнедой жеребец все с большей охотой подчинялся ему. Ральф считал, что даже племенного жеребца надо почаще муштровать, и само укрощение коня доставляло ему удовольствие. Кроме того, у Ральфа при этом появлялась возможность поразмыслить, и теперь он изумлялся своим мыслям все сильнее. Эдуард сидел на копне сена подальше от копыт Кингкапа и наслаждался созерцанием жеребца не менее чем Ральф наслаждался своей работой.
– Если она и в самом деле этого хочет, – заговорил Эдуард, – и ее никто не принуждает...
– Конечно, я и не собирался принуждать ее, – откликнулся Ральф, и ритм его слов был прерывистым, в такт ударам хлыста. – Но я не знаю, стоит ли переубеждать ее, надо ли возмутиться и просто запретить – совершенно не знаю. Что мне делать, Нед?
– Первое, что ты должен сделать, Ральф, – это понять самого себя, – слегка улыбаясь, ответил Эдуард. – Если ты считаешь, что должен вести себя как глава семьи и вмешаться в это дело, тогда тебе незачем спрашивать совета, чтобы поступить так, как ты считаешь нужным.
Ральф молча задумался над этими словами.
– Да, конечно, ты прав. – Он остановил жеребца и положил руку ему на холку, а Кингкап с любопытством оглянулся и прижал уши, не понимая, чем вызвано прекращение упоительной скачки.
– Подумай сам, Ральф, – наконец сказал Эдуард. – Кэти знает, что делает.
– Ты уверен? – спросил Ральф, вновь пуская жеребца по кругу. – Она еще слишком молода.
– Дорогой мой, ей уже семнадцать, она взрослая женщина. Она достаточно долго была твоей домоправительницей, чтобы ты мог понять, что она чрезвычайно практична. Несомненно, любовь и ухаживание для нее менее важны, чем прочное положение в обществе. Она уравновешенна и достаточно умна, чтобы оценить ситуацию и выбрать самый лучший для себя выход.