– Ну как, сэр, что вы думаете о моем исполнении?
– Оно более чем замечательно. Оно божественно, – ответил он, – я назвал бы вас, если можно, Божественной Дианой.
Девочка была польщена и засмеялась, потом дотронулась рукой до ожерелья.
– Мне нравится ваш подарок. Вы должны приехать на следующее Рождество.
Ее отец рассмеялся:
– Как, такая молодая и такая корыстная? Пригласи милорда ради него самого, малютка, а не ради его подарков.
Карелли, наблюдавший за ней, увидел, что ее задели слова отца и понял, что она вовсе не имела в виду нечто подобное, и быстро вставил:
– Если вы прикажете, герцогиня, я приеду. Я буду приезжать каждый год, если смогу.
Она кивнула и улыбнулась, посмотрев на него сияющими глазами. Герцог заметил простосердечно:
– Может быть, ты еще выйдешь за него замуж, малютка, когда вырастешь.
На этот раз она была уязвлена слишком сильно. Она повернулась к отцу разгневанная и оскорбленная.
– Я никогда не выйду замуж! – крикнула она яростно. – Я стану великой певицей!
Это была Двенадцатая ночь – ночь пророчеств. Карелли вспомнил об этом и вздрогнул от мгновенного и неожиданного предчувствия.
– Спойте снова для нас, герцогиня, – попросил он. – Спойте нам что-нибудь из сочинений Мориса.
Смягченная, она опять взялась за стансы, высокая для своего возраста, в прямом белом кружевном платье. «Если бы я женился, когда и Бервик, – подумал Карелли, – у меня сейчас могла быть дочь ее возраста». Теперь он уже чувствовал себя менее одиноким.
* * *
Первый новогодний день был таким замечательным и мягким, таким подходящим для преследования зверя, что все в семье встали пораньше, даже Сабина, которую общими усилиями подняли на спину крепкой кобылы-тяжеловоза, чем она безмерно гордилась.
– Я слышала, что королева Анна следует на охоту в двухколесной коляске. Она слишком толста, чтобы ездить верхом, – громыхала Сабина, и ее голос раздавался по всему двору. – Да, я почти на десять лет старше ее, но все еще могу сама сидеть в седле. Что скажешь, муженек? Мы покажем этим молокососам, где раки зимуют!
Индия, великолепная в темно-зеленом охотничьем костюме, в шляпе шириной в два фута и почти скрытая перьями, сжала губки, услышав речь своей вульгарной тетушки, но Франкомб, еще не севший на лошадь, подошел к своей жене, положил руку на ее ногу и улыбнулся ей.
– Ну что ж, голубка, мы им покажем. Разве у них охота по сравнению с Блайндберном. Это ловля бабочек на лужайке, почти что наша игра в охоту дома.
Сабина посмотрела на него с благодарной привязанностью и выпрямилась на лошади, чувствуя силу его большой руки на своей лодыжке долго после его ухода.