— Трус! — фыркнула Серена. — А эта простушка…
Илай в одиночестве сидел возле угасающего костра, поджидая девушку.
— Я уже собирался идти тебя искать, — недовольно проворчал он и, зевнув, начал укладываться спать. Серена последовала его примеру, устроившись на соломенном тюфячке рядом с постелью Илая. Она уснула почти сразу, утомленная тревогами и переживаниями прошедшего дня.
На рассвете Серену разбудил жуткий крик; Лэндри тоже проснулся, сел и, склонив голову набок, прислушался.
— Кричат у фургона Хансенов, — сообщил он Серене и побежал в том направлении.
Серена бросилась следом и оказалась там одновременно с Джоном. Их взорам предстала молодая индианка в разорванной одежде, которая, съежившись, сидела возле колеса повозки. Всклокоченные волосы закрывали ее лицо. Рядом стояла миссис Хансен с кнутом в руке. Лицо ее было искажено от гнева. Мистер Хансен пытался урезонить свою жену, но она даже не обращала на него внимания. Неподалеку стояли сыновья, хмуро поглядывая на любопытных зрителей, которых собралось довольно много.
Джон обратился к Хансену:
— Что здесь происходит? — вопрос прозвучал как удар хлыста.
Хансен притворился, что не слышит, тогда проводник подошел к нему вплотную.
— Ответь мне, что случилось?
Священник весь напрягся и с ненавистью посмотрел на Джона.
— Ничего такого, куда бы ты мог сунуть свой нос, Квейд. Это семейное дело, и я сам с ним справлюсь.
Джон присел рядом с Нину и осторожно потрогал багровые рубцы на смуглом плече. Девушка испуганно вздрогнула и захныкала, ее глаза, казалось, остекленели от страха. Джон не мигая уставился на Хансена.
— Индианка не из твоей семьи, так что это и мое дело. Почему твоя жена избивала Нину?
Так называемый «спаситель душ» нервно пожевал губами и, бросив на членов семьи предостерегающий взгляд, с вызовом произнес:
— Она заставляла ее заниматься работой. Джон насмешливо взглянул на небо — было еще совсем темно:
— Что-то вы слишком рано начинаете заниматься делами. А? До рассвета еще целый час.
— Индианка не успела вчера закончить стирку, и миссис сказала ей сделать это утром, перед тем, как готовить завтрак.
В толпе послышался ропот, потом чей-то женский голос, скорее всего Джесси, предостерег:
— Не дай обмануть себя, Джон! Он заливает! Ее шумно поддержали. Квейд медленно поднялся на ноги, и сразу наступила такая тишина, что стало слышно, как в отдалении ухает сова.
— Ладно, Хансен, а теперь, говори правду. Девушку ведь избили не за это? — холодно спросил он.
Хансен облизнул пересохшие губы, собираясь ответить, но тут из фургона показался его самый младший сын, и все расставил на свои места.