Она бросила на мужа исполненный решимости взгляд.
— А теперь скажи честно, что так тебя заботит? Если не скажешь, я буду очень волноваться…
Усмехнувшись, Том наконец-таки признал поражение.
— Хорошо, Мария. Что-то у меня не получается: количество распиленных бревен не соответствует количеству проданных досок. Почему так?
— У нас что, убытки. Том? — с волнением в голосе спросила жена.
Том отрицательно замотал головой.
— Нет, нет, все не так страшно… Просто… Я даже не знаю. Просто по расчетам выходило, что наши прибыли вырастут в этом году, учитывая наплыв переселенцев и развернувшееся здесь строительство. Может быть, я просто где-то ошибся? Хотя… не думаю. Не понимаю. Какая-то ерунда выходит…
Мария ласково поцеловала мужа.
— Том, родной, у тебя золотая голова… Думаю, ты быстро найдешь ошибку. Только не… — она не договорила и, прижав руку мужа к своему животу, тяжело вздохнула.
— Что случилось? — спросил Том встревоженно.
— Чувствуешь? Вот… — со слезами радости сказала Мария.
Том посмотрел на жену исполненным нежности взглядом.
— Да, я чувствую… Наш маленький…
— Наш сын, — прошептала Мария, склонив голову на плечо мужа, — младший брати Сары.
— Я люблю тебя, Мария, — прошептал Том, совершенно забыв о расчетах по лесопилке.
Адди лежала на боку, укутавшись в теплые простыни и смотрела на пламя в камине. Несмотря на усталость, она никак не могла уснуть. У нее было такое чувство, будто тело ее было наполнено такими же раскаленными угольками, и она прекрасно знала, что лишь только Уилл способен погасить этот жар. Сегодня был такой момент, когда, взглянув на него, она вдруг поняла, что он также сильно хочет ее, как и она. Это казалось невероятным, но теперь она задавалась вопросом: чувствовал ли он то же самое, что и она? А что, если чувствовал?!
Адди не была глупышкой. Ей было известно, что страсть — вещь преходящая и мимолетная. Это совсем не то, что любовь, верность, преданность. И если он вдруг захотел воспользоваться ее телом, это еще не значило, что он даст ей то, что было действительно необходимо ее сердцу.
ТЕБЕ УЖЕ ДВАДЦАТЬ СЕМЬ ЛЕТ. НЕ ЛУЧШЕ ЛИ ОДНА НОЧЬ ЛЮБВИ, ЧЕМ ПОЖИЗНЕННОЕ ОДИНОЧЕСТВО?
Адди .повернулась на другой бок и зарылась с головой в одеяло, пытаясь спрятаться от этих непристойных мыслей. И зачем только отец рассказал ей о совокуплении мужчины и женщины? О, если бы он не объяснял ей суть этого соития, приносящего столь много сладких минут, равно как и обеспечивающего продление человеческого рода… Как ей хотелось быть в этих вопросах столь же несведущей, как и большинство незамужних девушек и женщин. Но отец ее всегда четко и обстоятельно отвечал на любые ее вопросы, в том числе и о половой жизни. Она слишком много думала об этом, ее воображение рисовало ей безумные картины. Адди буквально видела все до мельчайших подробностей, и тело ее ныло от все возрастающей неудовлетворенности.