– Совсем с ума сошел? Ведь два часа назад ты сам говорил, что надо побыстрее уносить отсюда ноги!
– Это было целых два часа назад, – возразил Нортон, покачиваясь в кресле. Ноги его укрывал плед. Широкую веранду дома Салли заливало солнце.
– Дедушка, мы не можем оставаться здесь. Мне больше некуда идти!
Нерида чуть не плакала. В ушах стоял звон.
– Почему некуда? Вернешься в дом начальника полиции.
– Ты слышал меня или нет? Он все знает, и она тоже. Я не могу туда вернуться! – взорвалась Нерида.
Нортон же оставался совершенно спокойным.
– Знать-то они знают, но порознь. Она ведь давно разоблачила тебя, но предпочитает помалкивать. Значит, не хочет, чтобы узнал муж. Похоже, что и он не жаждет делиться с женой открытием. Тебе это не кажется странным?
– У них все не как у людей…
– Значит, тут хуже, чем в Бостоне?
Удар был нанесен метко, и Нортон знал это. Его голубые глаза засветились торжеством, но от Нериды не укрылись таившиеся в них усталость и покорность судьбе.
– Дитя мое, я стал эгоистом, – вдруг признался он. – Не далее как утром миссис Катберт достаточно сердито сказала мне об этом.
– И ты так же сердито спорил с ней?
– Да, по крайней мере сначала. Но потом я понял, что она мудрая и много повидавшая женщина, и самый мудрый из ее поступков заключался в том, что она подслушала наш давешний разговор. Помнишь, ты спросила, что будет с тобой, если я умру?
Ах, артист, артист! На сей раз дед играл роль великого философа. Даже ко всему привыкшая Нерида была зачарована его искусством нанизывать слова. Гнев ее угас. Ведь Нортон и вправду вытянул ее из пропасти. По крайней мере, однажды.
– Нет, я не собираюсь вспоминать печальную историю твоей матери: ты знаешь ее лучше меня. Она стала служанкой в доме человека, за которого должна была выйти замуж, потому что ей не хватило духу добиться своего. Она остановилась на полпути.
– Мама была рада и этому. Все могло кончиться куда хуже. Он мог жениться на ней, но мог и выбросить на улицу.
Нортон яростно затряс головой.
– Ты не знала Томми Сарджента! Он никогда не выбросил бы ее. Если бы она настояла, он женился бы на ней наперекор родителям. Томми был у них единственным сыном. Но твоя мать этого не сделала, и ты стала незаконнорожденной. Поэтому после ее смерти у тебя не было никаких прав…
Он начинал раздражаться. Это могло кончиться новым приступом.
– Все верно, дедушка, – предпочла согласиться Нерида. – Да, ты увез меня из Бостона и правильно сделал. Береги себя, потому что ты нужен мне, как и прежде.
– Нет, дитя мое, я больше ни на что не способен. Отныне тебе придется самой заботиться о себе.