В это время в спальню вошла Фиона и вновь начала восторженный рассказ о том, как она прекрасно провела утро, объезжая арабских скакунов. Элисон заметила, что отцу было неприятно, что его младшая дочь проводит так много времени в обществе режиссера. Но Фиона прошла пробы на отлично и была пьяна успехом. Было бы жестоко запретить ей сниматься. Может, поглощенная работой, она забудет про Пола, подумала Элисон, надевая ярко-голубое платье без рукавов, из искусственного шелка.
Фиона заявила, что днем опять вернется на съемочную площадку.
– Пол пришлет за мной машину.
– Тогда я поеду с вами. В больнице мы встречаемся с Бреттом Мередитом. Он хочет показать мне гончарное производство в Делме.
– Бретт Мередит?
– Доктор, с которым мы вместе работали в Сент-Клер.
– Здорово, – рассеянно произнесла Фиона, поглощенная своими мыслями.
Бретт ждал у ворот больницы, когда они подъехали.
– Это Фиона, – представила Элисон свою сестру и заметила, что Бретт быстро посмотрел на место водителя. Неужели он рассчитывал увидеть Пола Эвертона? Фиона обворожительно улыбнулась и тряхнула кудрями.
– Так, значит, кинокомпания уже предоставляет тебе транспорт, – заметил Бретт, когда «кадиллак» с Фионой умчался прочь по пыльной дороге. В его голосе слышалось нескрываемое раздражение.
– Это все Фиона. Пол Эвертон дал ей маленькую роль в картине. Она отлично ездит верхом, обожает лошадей.
– Правда? – без интереса переспросил Бретт и уставился на Элисон. Под его пронзительным, испепеляющим взглядом она готова была сквозь землю провалиться. – Мне нравится твое голубое платье. Ты похожа на крокус на заснеженной горной вершине.
– Где ты видел крокусы в горах? – со смехом спросила Элисон.
– Пару лет назад, когда катался на лыжах в Швейцарии.
Легко обняв ее за плечи, Бретт повел Элисон к машине. По ее телу пробежал электрический ток, но она тут же с презрением одернула себя.
Из Сиди они выехали по дороге, которую раньше Элисон никогда не видела. Оазис быстро закончился, уступив место низкому кустарнику. Потом потянулись мили золотого песка. На горизонте синели далекие холмы. Через некоторое время Бретт остановил машину.
– Почувствуй тишину.
Вокруг царило такое безмолвие, что было слышно, как шуршат по песку ящерицы. Небо было лилово-синим. Они остановились на вершине холма, а перед ними в лучах безжалостного солнца лежала бесконечная пустыня.
– Трудно поверить, что когда-то здесь шумели леса, – проговорил Бретт, – и что даже теперь глубоко под землей есть вода. – Когда они поехали дальше, он рассказывал о найденных недавно римских колодцах и о нефтяных компаниях, которые часто находили воду. – Жаль, что они занимаются только нефтяными скважинами, наводняя мир ядовитыми парами. В этой глуши можно еще отыскать примитивные общества, которые вполне счастливы и без сомнительных благ нашей цивилизации.