Она внимательно посмотрела на него:
– Что вы хотите этим сказать?
Он усмехнулся:
– Ровным счетом ничего, любовь моя. Отхлебните-ка еще пунша. Это прояснит мысли.
– Мне кажется, вы пытаетесь напоить меня.
– Пытаюсь? Разве человек пытается ходить? Пытается дышать? Нет, он делает это или умирает.
– А-а, вот как вы заговорили! Значит, все-таки пытаетесь?
Он усмехнулся:
– Слишком уж вы сообразительны.
Она улыбнулась с победоносным видом и подняла стакан.
– Я не отхлебнула ни глотка из второго стакана, потому что догадалась, что вы пытаетесь сделать. Но я сожалею об этом, потому что пунш мне действительно понравился, и я хотела бы его допить.
– Ну так пейте.
– Не могу. Вы воспользуетесь моей слабостью.
Он нахмурил лоб.
– Я никогда не пользуюсь слабостью женщин – ни трезвых, ни захмелевших.
– Но вы сами сказали, что не любите связывать себя соблюдением правил.
– И что из этого?
– Настоящий джентльмен не попытается воспользоваться слабостью женщины в своих интересах. Я думаю, что поэтому вы и не хотите учиться правилам поведения. – Она величественно махнула рукой. – Для меня это ясно как день.
Он хохотнул.
– Я даже рад, что вы не выпили второй стакан пунша. Позвольте заверить вас, мадам, что я не воспользуюсь вашей слабостью.
По какой-то странной причине в ее душе шевельнулось разочарование.
– Даже не попытаетесь?
– Даже не попытаюсь.
– Вот как? – Она уставилась в огонь, обдумывая сказанное. – Позвольте! А как насчет того, чтобы соблазнить? Это совсем другое, чем воспользоваться слабостью, причем джентльмены частенько делают это.
Он рассмеялся:
– Что верно, то верно. Соблазнить не означает сделать что-то плохое. По правде говоря, это может оказаться весьма приятным занятием.
Пруденс эта мысль показалась заманчивой. Интересно, как это бывает, если тебя соблазняет такой мужчина, как этот? Что бы он ни делал, все так увлекательно. Так захватывающе.
– Нам эта тема разговора не подходит.
– Вот как? – явно забавляясь, сказал он.
– Категорически.
– Очень жаль.
Они не только не могли разговаривать на весьма интересные темы, но даже не могли упоминать о некоторых не вполне приличных вещах, которые уже делали. Она вздохнула и, для того чтобы избавиться от комка в горле, образовавшегося при воспоминании об их страстном поцелуе, сделала еще глоточек пунша. Совсем крошечный глоточек. По телу разлилось приятное тепло.
– Ах, кого волнуют эти правила приличия! Милорд, я должна извиниться перед вами.
– За что?
– За то, что поцеловала вас. Вы должны понять: мой муж умер довольно давно, и мне не хватает... – От смущения у нее жарко вспыхнули щеки. Господи, что она делает? Пруденс совсем не хотела в этом признаваться. Она сердито взглянула на стакан и решительно поставила его на стол. – Не имеет значения. Я сама не знаю, что говорю.