И опять я веду себя как гувернантка, подумала я и была уверена, что граф подумал то же самое. Но я, во всяком случае, сделала все возможное, чтобы защитить Женевьеву и бросить ему вызов. Я чувствовала, как во мне с каждой минутой растет чувство неприязни к графу.
– Это для вас блестящая возможность, Женевьева... А вы ездите верхом, мадемуазель Лоусон?
– Да, с удовольствием.
– В конюшне много лошадей. Один из конюхов посоветует вам, какую лошадь лучше всего выбрать для верховой езды. Женевьева тоже занимается этим... немного, правда. Так что вы можете совершать прогулки вместе. Нынешняя гувернантка слишком робкая девица. Женевьева, вы могли бы показать мадемуазель Лоусон окрестности замка?
– Да, папа.
– Боюсь, наши места не особенно красивы. Земли, на которых возделывают виноградники, редко отличаются привлекательностью. Но, заехав чуть подальше, можно найти интересные места и увидеть такое, что доставит вам удовольствие.
– Вы очень добры. Я с радостью поезжу верхом.
Он махнул рукой, и Филипп, чувствовавший, что ему пора принять участие в разговоре, снова переключил наше внимание на картины. Я стала говорить о портрете, над которым начала работать. Объясняя некоторые детали, я специально сделала акцент на некоторых технических аспектах в надежде поставить графа в затруднительное положение. Он внимательно слушал, и слабая улыбка порой мелькала в уголках его рта. Меня очень угнетало ощущение, что он, очевидно, догадывался о том, что за мысли бродили в моей голове. А если так, то, значит, знал, что он мне не нравится, и, совершенно очевидно, именно это подогревало его интерес к моей особе.
– Вне всякого сомнения, – продолжала я, – что, хотя портрет далеко не шедевр, художник обладал редким чувством колорита. Платье окажется потрясающим, а изумруды, если удастся восстановить их первозданный цвет, будут смотреться просто великолепно!
– Изумруды?.. – удивился Филипп.
Граф посмотрел на него.
– Да, это как раз та картина, где их можно видеть во всем великолепии. Было бы так любопытно посмотреть на них хотя бы на холсте.
– Да, это единственная возможность, – пробормотал Филипп, – увидеть их.
– Кто знает? – сказал граф и, повернувшись ко мне, пояснил: – Филипп очень интересуется изумрудами.
– А разве не все мы интересуемся ими? – возразил Филипп с необычной для него резкостью.
– Нуну говорила, что они должны быть где-то в замке, – произнесла Женевьева срывающимся от волнения голосом. – Если бы мы могли их... О, это было бы прекрасно!
– Ваша старая няня без сомнения говорит правду, – с сарказмом произнес граф. – И я согласен, что было бы замечательно, если бы мы нашли их... не говоря уж о том, что они значительно увеличили бы состояние нашей семьи.