– Где мы? – спросила я. – Это не Даменштифт!
– Не важно. Здесь мы найдем укрытие. Туман очень промозглый.
Он крикнул:
– Ганс! – И из конюшни, видневшейся с одной, стороны дома, выбежал мужчина. Мне показалось, что он совершенно не удивился, увидев меня. Он принял у Зигфрида поводья и увел лошадь.
Зигфрид взял меня под руку и повел по каменным ступенькам к портику. Он толкнул тяжелую, окованную железом дверь, и мы вошли в комнату, где в камине горел огонь. Полированный пол был аккуратно шкурами животных.
– Вы здесь живете? – спросила я.
– Это мой охотничий домик.
В зал вошла женщина.
– О, хозяин! – вскрикнула она, и при виде меня на ее лице отразилось смятение.
Он быстро объяснил ей по-немецки, что он нашел в лесу заблудившуюся девушку из Даменштифта.
Женщина всполошилась еще больше. Она забормотала:
– Бог мой, Бог мой!
– Хватит так волноваться, Гарда. Покорми нас и найди этой девочке что-нибудь из одежды. Видишь, она вся промокла и замерзла.
Я заговорила с ней по-немецки, и она ворчливо ответила, что мне надо немедленно возвращаться в Даменштифт.
– Мы можем сообщить им, что я в безопасности, – попыталась я потянуть время. Я совсем не желала, чтобы приключение так быстро закончилось.
– Туман очень густой, – сказал Зигфрид. – Подождем немного и сразу же отправим ее домой. – Непонятно, почему женщина неодобрительно взглянула на него. Она повела меня по деревянной лестнице на второй этаж в комнату с большой белой кроватью и множеством шкафов. Открыв один из них, она извлекла оттуда синий бархатный халат, отделанный мехом. Он был восхитителен.
– Снимите свою мокрую блузу, – сказала Гарда, – и наденьте этот халат.
Я надела халат и, взглянув на себя в зеркало, поразилась происшедшей со мной перемене. Я никогда не видела такого удивительного синего бархата.
– Я могу, помыть руки и умыться? – спросила я. Она взглянула на меня почти со страхом и кивнула.
Чуть позже она вернулась с горячей водой.
– Спуститесь вниз, когда будете готовы.
Я услышала: часы пробили семь раз.
Семь часов! Что сейчас происходит в Даменштифте? При этой мысли мне стало дурно, но даже это беспокойство не поколебало то состояние дикого возбуждения, владевшее мною.
Я тщательно умылась; мои щеки горели, глаза блестели. Я распустила косы – в монастыре это не разрешалось, – и волосы упали мне на плечи, тяжелые, темные и прямые.
Я закуталась в халат и многое отдала бы за то, чтобы мои подруги из Даменштифта могли увидеть меня сейчас.
В дверь постучали, и вошла все та же женщина. Увидев меня, она раскрыла рот от изумления. Мне показалось, что она что-то хотела сказать, но воздержалась. Все было так таинственно, так увлекательно.