— Элизабет Инчболд. Пожалуйста, прикрепите ее справа от Фрэнсис Берни, — наставляла Хоуп, отступив, чтобы посмотреть на проделанную работу. — Я так понимаю, что вы сами тоже недавно женат?
— Да, — ответил он отнюдь не дружеским голосом.
— А вот этот портрет сдвиньте левее на дюйм.
— Так будет хорошо?
— Угу, — пробормотала Хоуп; изучая его широкие плечи и узкую талию, когда он повернулся, чтобы забить гвоздь. С каждой минутой все больше млея перед его телосложением, она становилась все менее уверенной в успехе задуманного плана. Черт бы его побрал за безразличие перед ее изумительной сексуальной привлекательностью.
— Наверно, вы получили сотни ответов на свою рекламу. — Она с новым рвением принялась за соблазнение Малкома. Она считала порученное задание всего лишь доброй услугой богине, но теперь оно стало вызовом ее творческой натуре. Не в пример ее мужу, гулящему коту, этот скромный и искренний женатый мужчина ни за что не начнет приставать первым.
— Получил несколько.
— Спорю, у вас чуть сердце не перестало биться, когда на рекламу отозвалась Маргерит, — польстила ему Хоуп.
— Послушайте, — сердито сказал он, и у нее сердце сжалось. — Не сомневаюсь, вы хороший человек и не хотите никого обидеть, но вы задаете дерзкие вопросы, и мне кажется, вам надо прекратить это.
— Извините!
— Кто следующий? — он указал на портреты.
— О, Мария Эджворт. Пожалуйста, прикрепите ее прямо под Шарлотт Леннокс, дюйма на три ниже. — Хоуп расхаживала по галерее, пока он вбивал гвоздь. Стена быстро заполнялась портретами, а она ни на йоту не приблизилась к цели. Совсем наоборот! Похоже, она его раздражала. — Извините, пожалуйста, если я вас обидела, — пробормотала она.
— Вы меня не обидели.
— Если я показалась вам слишком фамильярной, то только потому, что знаю — вы тоже играете на Сцене. Лишь один этот факт дает право на интимные отношения. Думаю, вы не согласны?
— Я никогда об этом не задумывался.
— Это ваша беда, — выпалила она.
— Как вы сказали?
— Не обращайте внимания.
— Я хочу знать, что вы хотели сказать этим замечанием, — настаивал он.
— Не могу вдаваться в подробности, чтобы не проявить еще большую дерзость.
Малком поправил портрет Марии Эджворт и критически взглянул на него.
— Однажды жена заставила меня прочитать одну ее книгу, — робко признался он. — Она оказалась неплохой.
— Мне нравится ваша жена! — радостно воскликнула Хоуп. — Как я желаю, чтобы вы позволили ей стать моей подругой!
Малком почувствовал, что начинает злиться. Не зная, как быстро распространяется информация среди замкнутого круга людей, он удивился, что эта продавщица, которая для него была совсем незнакомой несколько минут назад, так много знает о его отношениях с Маргерит. Было также унизительно слышать упреки от этой вызывавшей раздражение невоспитанной девицы в том, что даже он начинал считать несправедливым подавление своей жены.