— Извините меня, — сказала она, поцеловала Хоуп в нежную шею и вышла.
— Что ты собираешься делать и говорить? — спросила Хоуп, улыбнувшись ему.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда она войдет?
— Она не придет. Но если придет, то я не знаю.
— Со мной ты никогда не лез за словом в карман, — поддразнила Хоуп.
Взглянув на монитор службы безопасности, находившийся на кухне, они увидели длинноногую брюнетку в черном облегающем платье из поливинила.
— Это она, — выдохнул Дэвид. Хоуп сдавила ему руку.
Брук лишь смутно различала лица, когда Хильдегард провела ее в вестибюль и усадила на диван.
— Хозяйка Хильдегард, я та девушка, которая писала вам этим летом, — доверительно сказала Брук и не могла оторвать взгляда от молочного цвета груди владелицы клуба, которая была видна в вырезе платья из голубого бархата. — Надеюсь, я правильно сделала, что пришла сегодня, — продолжила Брук, предъявляя водительские права и паспорт.
— Я ждала тебя, — сказала Хильдегард, с улыбкой возвращая ей документы, удостоверяющие личность. — И еще кое-кто.
— Вы хотите сказать, что он здесь? — Брук огляделась с неожиданно нахлынувшим волнением и в дверях увидела Дэвида. Он ей показался еще более симпатичным. Она почувствовала, как у нее горит лицо, когда его взгляд остановился на ее гибком стане, затянутом в блестящее, короткое платье. Дэвид подошел с едва заметной улыбкой, которая насторожила Брук. Она гадала, злится ли тот все еще за то, что прошлой весной она снимала его в тот момент, когда он входил в клуб.
— Привет, Брук. Как дела?
— И это все, что вы можете сказать по случаю моего восемнадцатилетия и первого посещения «Башни»? — Брук подскочила и импульсивно поцеловала Дэвида в губы. — Пожалуйста, простите меня, мистер Лоуренс, но мне хотелось сделать это уже много лет, — объяснила Брук, опьяненная от радости, что именно в этот вечер он по счастливой случайности оказался здесь.
— В самом деле, Брук, я думал, что у тебя больше здравого смысла, — упрекнул ее Дэвид, скрывая в душе радость. Обычно его не привлекали ученицы, но Брук казалась слишком взрослой для своего возраста. Сам факт, что маленькая добытчица, видно, не нуждалась в нем, чтобы осуществить свои фантазии, поднял Брук до такого уровня опытности, какой ему не встречался среди женщин, вдвое старше ее. Теперь, когда закон не воспрещал желать Брук, он восхищался ею, хотя и не собирался давать ей знать об этом.
— Мистер Лоуренс, можно задать вам вопрос, ответ на который мне страшно хочется получить с того самого дня, когда я пришла сюда за вами следом?