Когда он остановился, чтобы посмотреть на розовые ягодицы и закурил, Хоуп подняла голову.
— Не хочешь свежемолотого кофе в придачу к этому? А также жареные яйца и гренки?
— Я же говорил, что ты сообразительна, — заключил он, снял ее со стула, отнес на кухню и опустил на ходульные туфли. — Как ты думаешь, вот так сможешь все приготовить?
— О! Ты хочешь сказать, что мне нельзя сменить туфли?
Она не без труда натянула трусики.
Дэвид развязал ей руки.
— Нет.
— Очень хорошо, но тебе придется стоять рядом со мной, — сказала она, подходя к столу, на который Лора сложила провиант. — Дай мне мой вишневый фартук.
Дэвид достал ее темно-красный хлопчатобумажный фартук и повязал ей на поясе. Смотреть, как она, балансируя, ходит по кухне, само по себе казалось так забавно, что Дэвид был готов простить ее за то время, которое она заставила его сегодня ждать.
— Мужчина может много простить жене, способной так идеально жарить яйца, — похвалил он ее спустя двадцать минут, когда она наклонилась, чтобы наполнить его чашку кофе, демонстрируя свою задницу в трусах между полами фартука. Он погладил ее и поправил швы на чулках.
— Мужчина многое вынужден простить, — сказала она, садясь на кресло у окна и расстегивая пряжки туфель. — К счастью, я знаю не один десяток рецептов.
Дэвид читал Хоуп лекцию, пока оба субботним днем ехали в школу на чай.
— Вообще не говори о садо-мазо, и особенно не заикайся, что ты была профессионалкой.
— Хорошо, дорогой.
— Скажи, что ты раньше заведовала отношениями с общественностью в торговой палате Голливуда. Это правдоподобно и почти правда, — посоветовал он, сворачивая на длинный деревянный подъезд, ведущий к школе Браемара.
— Убедительные доводы, — согласилась она, рассматривая свою прическу в зеркале. Она перевязана волосы сзади бархатной лентой, чтобы придать себе скромный романтический вид. Ее юбка, блуза и джемпер представляли собой точные копии тех, что носила Хоуп Лэнг в фильме 1959 года «Лучшее из всего», в котором речь шла о девушке, делающей карьеру. Детали имели важное значение, так как она собиралась произвести впечатление на всех и каждого.
— И не говори о сексе. У тебя есть склонность прилюдно обсуждать секс, от чего мне придется отучить тебя.
— Я сделаю вид, что секса нет, — пообещала Хоуп, восторгаясь красотой покрытой снегом территории школы. Облачное небо и влажный воздух обещали скорые осадки, что приятно возбуждало прежнюю любительницу солнца.
— И не говори об одежде. Или голливудских знаменитостях.
— Даже о тех, которые умерли как минимум тридцать лет назад?