— Но это была всего лишь шутка.
— Конечно, но я не мог не заметить, что ты покраснела, говоря об этом. И сегодня ты краснела все время, пока мы ехали, особенно когда я сказал, что порю Хоуп.
— Мистер Лоуренс, я вся возбуждена. Никому раньше не удавалось выведать мой секрет.
— Я не удивлен. Таких, как мы, кругом не очень много. Если не считать Рэндом-Пойнта. По неизвестной причине в Рэндом-Пойнте, похоже, нас много.
Пола с сильно бьющимся сердцем увидела, что он погасил сигарету. Она не успела опомниться, как он одним резким движением положил ее себе на колени. Ей и в голову не приходило сопротивляться.
По тому, как она затаила дыхание, Дэвид невольно догадался, что это первый раз, когда ее как следует положили через мужское колено.
— Теперь инструктору настало время получить наставления, — сказал он и нанес ей десять или двенадцать сильных ударов по покрытому льняной юбкой мягкому месту. — Мне не нравятся эти замечания, какими ты описывала свою фигуру. — Еще десяток ударов достался Поле. — Я обожаю твою фигуру.
Чтобы доказать это, он шлепал ее несколько минут. Она могла лишь стонать и извиваться под его безжалостной ладонью.
Он долго шлепал ее через юбку, вспоминая при этом невинные забавы школьных дней, когда он уговаривал школьниц согласиться на длительную порку на своих коленях. Школьницы были так поразительно уступчивы.
Затем последовали почти два сдержанных десятилетия общения с политически озабоченными партнершами, которые все без исключения яростно не соглашались, чтобы их клали на колено. Периодически бывая в закусочных, он однажды или дважды сталкивался с женщинами, которые так крепко напились, что им было все равно, шлепают их или нет, но он не был настолько циничен, чтобы заниматься этим с кем попало.
Наконец он обнаружил профессиональную садо-мазо Сцену, которая сама по себе давала ему гарантированный запас девиц для порки. Конечно, за это удовольствие надо было платить, но тогда это его почти не беспокоило, настолько сильным было желание отшлепать хорошенькую женщину. К счастью, его приключения в клубе начались и закончились с Хоуп, самой известной покорной профессионалкой в Голливуде, с которой он каждую неделю воплощал собственные фантазии. Этот порок стоил дорого, но приносил такое удовольствие, особенно после того, как Хоуп влюбилась в него, бросила работу в клубе и стала его подружкой.
Брак был капризом Дэвида, появившимся за несколько дней до их отъезда в Массачусетс, когда он все еще представлял школу Браемара чем-то вроде строгого интерната, где царят викторианские стандарты приличия.