— Я слышал, черт возьми! Но как это может быть? Нам ведь сказали, что они появятся здесь в начале апреля, а сегодня уже десятое.
— Они изменили решение. Но говорят, что они должны приехать со дня на день. А девушка — это Селина Годвин, их дочь. Они отправили ее на сезон в Лондон.
— Но ты сам только что сказал, что их нет в Лондоне.
— Девушка и ее компаньонка приехали раньше. Джеймс снова поднес бинокль к глазам. Либо зрение обманывало его, либо девушка и в самом деле была необычайно привлекательна.
Вонтел положил руку на плечо Джеймсу. Этот жест был единственным проявлением фамильярности между ними. Вонтел впервые воспользовался таким предостережением, когда Джеймсу было чуть больше двенадцати, а ему самому едва исполнилось девятнадцать. В последующие двадцать лет ему не раз приходилось удерживать Джеймса от скоропалительных решений.
— Говорят также, что Годвины очень нуждаются в деньгах.
Джеймс не двигался, разглядывая высокую светловолосую девушку, чье шелковое платье цвета морской волны было лишено вышивки или каких-либо других украшений.
— Мне сообщили, что они рассчитывают поправить свои дела, выдав замуж мисс Селину. Говорят, что один богач уже сделал предложение. Не кажется ли тебе странным, что они решились потратиться на этот дорогой сезон в Лондоне?
— Согласен с тобой, — мрачно отозвался Джеймс. — Ты должен разузнать все, что кроется за этим.
Острый ум, ловкость и необычайные способности Вон-тела быстро добывать нужные сведения были хорошо известны только двум людям — Джеймсу и красавице Лиам, которой он полностью доверял. После смерти Фрэнсиса Сент-Джайлса Вонтел общался только с Джеймсом и китаянкой Лиам.
Первый акт представления закончился под громкий топот и радостные возгласы публики. Джеймс откинулся на спинку кресла.
— Итак, девушка стала средством, которое помогло Годвинам завладеть поместьем, на которое они не имели никаких прав.
— Вполне возможно.
— Не кажется ли тебе, что она — их самое ценное достояние?
— Похоже, они очень дорожат своей дочерью, — согласился Вонтел.
Джеймс задумчиво погладил лацкан своего красиво сшитого черного сюртука.
— Верно, она очень дорога им. Пошли, этот вечер может оказаться полезным для меня.
Во время антракта зажглись огромные хрустальные люстры. Джеймс вместе со следовавшим за ним по пятам Вон-телом торопливо покинул ложу.
— Самое время сделать первый шаг по направлению к моей цели. Я ничего не намерен оставлять Годвинам.
Селина продолжала хлопать, пока сцена не опустела.
— Какая жалость, что родители не видели этого чудесного представления, — произнесла она, повернувшись к своей компаньонке Летти Фишер. — Я должна поблагодарить их за все, что они делают для меня.