Вопрос. А с какой стороны доносился тот звук, что вы слышали, — тихий скрежет сдвинутого стула?
Ответ. Проклятие, я же говорю, в темноте не поймешь! Он мог донестись с любой стороны. Может быть, мне это вообще почудилось.
Вопрос. Вы не чувствовали, что мимо вас кто-то прошел?
Ответ. Нет.
Вопрос. Стулья стояли близко друг к другу?
Ответ. Не помню.
Свечи к тому времени почти догорели. Одна вспыхнула широким язычком, замигала, погасла. Майор встал.
— Хорошо, — уныло буркнул Мастерс. — Отправляйтесь домой, майор, если желаете. Можете проводить леди Беннинг. Разумеется, вы должны быть готовы к дальнейшим расспросам… И пожалуйста, попросите прийти сюда мисс Латимер и мистера Холлидея. Я задержу их всего на пять минут, если не откроется что-нибудь… гм… важное. Спасибо. Большое спасибо. Вы очень нам помогли.
Фезертон остановился в дверях, констебль шагнул вперед, протягивая ему черную шелковую шляпу, словно майор только что вышел победителем из уличной драки. Он почистил ее рукавом, оглядел комнату и, должно быть, впервые заметил меня, сидевшего в тени на подоконнике. Надул щеки в лиловых прожилках, нахлобучил шляпу несколько набекрень, прихлопнул сверху по тулье ладонью и сказал:
— А, мистер Блейк! Ну конечно… Дайте мне, пожалуйста, свой домашний адрес, если не возражаете.
Скрывая удивление и любопытство, я назвал ему адрес.
— Ну да, эдвардианский дом… Если вам удобно, завтра загляну. До свидания, джентльмены, до свидания.
И вышел с таинственным видом, накинув на плечи пальто, едва не столкнувшись с вошедшим сержантом Макдоннелом.
Под глазами измученного до предела сержанта Макдоннела залегли темные круги. В одной руке он держал пачку исписанных карандашом листов бумаги, в другой — большой фонарь, который поставил на пол.
Я впервые почувствовал холод в комнате, промозглую сырость, глаза мои сонно слипались, тело одеревенело. За последние полчаса шум на заднем дворе утих, голоса и шаги смолкли, только вдалеке урчал автомобильный мотор. Стоял мертвый, туманный час, в воздухе замаячил близкий рассвет. Уличные фонари еще горели, но в городе уже начиналось слабое шевеление.
Фонарь Макдоннела отбрасывал на кирпичный пол тележное колесо света. Оно слегка двигалось перед моими глазами, над ним виделось причудливо искаженное, некрасивое лицо сержанта с острым носом. Он взглянул зеленоватыми глазами на Мастерса, который сидел, уткнувшись лбом в сжатые кулаки. За спиной у сержанта болталась на тесемке шляпа, волнистая прядь волос падала на глаза. Он пнул ногой фонарь, чтобы разбудить инспектора.