И, черт возьми, могло ли это его не завести! Она была Золушкой – мечтой любого ковбоя. Он даже не подозревал, что такие существуют. Но вот она, сидит перед ним...
– Ну что, оценил? – спросила его попутчица. – Если интересно, я должна была переодеться после самолета. Это моя рабочая одежда. – В уголках ее рта снова заиграла улыбка. – И, как ни удивительно, дорожный костюм.
Шейн перестал разглядывать Дарби и посмотрел ей прямо в глаза. Он заметил, что, пока они разговаривали, щеки девушки слегка порозовели.
– Не любишь летать, да?
– Ага, просто сама не своя от этого. Несмотря на черный юмор, Шейн понял: она очень неловко себя чувствует. Он не знал наверняка, что ее смутило: собственная внешность или его присутствие. Скорее, последнее. Пока они ехали по шоссе навстречу судьбе, Шейн лениво смотрел в окно. Он ненавидел себя за мысль о том, что ему потребуется не просто немного обаяния и сексапильности, чтобы выбраться из этой ловушки.
– Что-то не так? – нехотя спросила она.
Теперь и он понял, каково это, когда на тебя смотрят вот таким взглядом. Шейн не испытывал этого уже давно. Он натянуто улыбнулся.
– Скажем так, не только ты здесь по делу. Она скрестила руки, поглядывая на хрустальную туфельку, лежащую рядом с ней. Действительно, Золушка-ковбойша.
– Моя бабушка перешла в мир иной пару недель назад. Я приехал, чтобы разобраться с наследством.
Ее лицо мгновенно стало печальным.
– Мне очень жаль.
Почему-то колкой она нравилась Шейну куда больше.
– Не стоит, – проговорил он, стараясь придать своему лицу нормальное выражение. – Мы не были близки. А она была не таким уж хорошим человеком.
Девушка почти улыбнулась, хотя и довольно сухо.
– Не то что ее внучек, я полагаю.
– Вот именно. Ее внучек обаятельный и потрясающий. Просто обалденный парень!
– Так что же, у бабушки был второй внучек? Он откинулся на сиденье и сдался под ее натиском.
– Нет, только один.
– А... Забавно. Ничего такого я не заметила.
– Моя улыбка затмила все остальные качества.
– Да-да, что-то точно затмило мне взор. Он рассмеялся.
– Я рад, что встретил тебя, Дарби Ландон с восточного побережья. Я в пути уже семь дней, пятнадцать часов и, – он глянул на часы, —двадцать три минуты.
– А я-то думала, мне досталось с моими тремя днями, шестью часами и, – она посмотрела на свои воображаемые часы, – сорока пятью минутами.
– Не такой плотный график, да?
– Я живу на ранчо, смотрю за лошадями. Мой обычный рабочий день – от восхода солнца и до заката. Все остальное идет само по себе.
– Такой график по мне.
Дарби промолчала, разглядывая его в ответ. Ничуть этого не смущаясь.