— С ними сталкиваются не только полицейские.
Давину сбить с толку было непросто.
— Но что именно ты делаешь на своей работе? Тебе приходится кого-нибудь арестовывать?
— Когда это необходимо.
Давина обратилась в слух.
— Господи! Невероятно! Расскажи…
И Тесса решила удовлетворить ее любопытство.
— Первым человеком, которого я арестовала, — сказала она, улыбаясь своим воспоминаниям, — был известный банкир. Он напился и нарушал порядок в общественном месте. Нет, это был не Николас Оулд.
Давина нахмурилась. Совсем не такую историю она хотела услышать.
— Сей джентльмен обрушился на полицейского, который имел смелость выписать штраф на его неправильно припаркованный «БМВ», и грозил ему возмездием. Я сделала ему предупреждение, он перекинулся на меня, а поскольку он был мужчиной крупным, я по рации вызвала подмогу. Когда мы доставили его в участок, он наотрез отказался выходить из фургона, и двоим полицейским пришлось его вытаскивать. В помещении он вроде бы успокоился, но едва его отпустили, набросился на меня, назвал меня сучкой, которая сует нос не в свое дело и которую следует проучить; будто я не только забыла свое место, но и забыла, кто он… И мне бы следовало ловить настоящих преступников, а не донимать сильных мира сего. Он схватил меня за пиджак, и пуговицы так и посыпались в разные стороны.
Давина смотрела на нее, поджав губы. Тесса, кажется, забылась.
— А потом он схватил меня за горло и начал душить, осыпая при этом проклятиями, причем отборными — чувствовалась итонская выучка. На мое счастье, дежурный полицейский был шести футов росту и сложения крепкого, так что он оттащил от меня этого пьяницу, но этот кретин как раз схватил меня за блузку, и кусок ее оказался у него в руках. Пуговиц я лишилась всех до единой, галстук куда-то съехал, блузка в клочьях. Он порвал даже лифчик, и грудь у меня была вся расцарапана.
— Но неужели мужчины так на это и смотрели?
Тесса мрачно улыбнулась.
— Они посоветовали ему быть понежнее.
Губы Давины растянулись в тончайшую ниточку.
— Боже мой, какой отвратительный тип!
— Да, он был просто мерзок. На следующий день он должен был предстать перед судом и, протрезвев, превратился в милейшего человека, рассыпавшегося передо мной в извинениях. За нападение на меня он получил два месяца, но — условно, потому что это был первый случай, и должен был заплатить штраф. Пару дней спустя он прислал мне роскошное шелковое белье, дюжину роз и письмо с извинениями.
Давина выдавила из себя улыбку.
— А я думала, в телерепортажах все преувеличивают.
— Каждый день что-нибудь новенькое, — кивнула Тесса. — Это-то мне в моей работе и нравится. Никогда не знаешь, с кем придется иметь дело — с лордом или бродягой.