– Мэри! – сказал он слегка заплетающимся языком. – Добро пожаловать. И малышка Ханна приехала… Не поцелуешь старенького папочку?
Ханна смотрела на это безнадежное существо и удивлялась, почему он всегда представлялся ей таким монстром. Она вдруг поняла, что он совсем не плохой, просто слабый. Слабый и пьяница. И не его вина, что ей так не везет с мужчинами и она постоянно выбирает таких, кто ее подводит, как делал всю жизнь ее отец.
– Привет, папа, – сказала она, не собираясь его обнимать. – Давненько не виделись. Счастливого Рождества.
– Счастливого Рождества, дядя Вилли, – сказала Мэри, подталкивая к нему упирающихся девочек.
– Пойдемте, дети, – решительно сказала Анна, беря их за руки. – Вам надо переодеться. А ты, Вилли, умойся и смени рубашку. Все-таки Рождество. Если захочешь отдохнуть, мы разбудим тебя к ужину.
«Ничего не изменилось, – подумала Ханна. – Мать по-прежнему дает ему возможность не опозориться, в завуалированном виде предлагая проспаться, потому что к столу его ждут чистым и трезвым». Когда-то Ханну возмущало слепое принятие матерью его алкоголизма. Ей хотелось крикнуть: «Прекрати искать ему оправдания. Уйди сама или заставь уйти его!» Но мать никогда бы этого не сделала. Кроме брака, у нее ничего не было, а ее учили безропотно принимать все, что дает жизнь.
Когда отец, шаркая ногами, ушел в спальню, Ханна с облегчением вздохнула. Казалось, она сдала трудный экзамен. Мириться с собственной жизнью значит принимать родителей такими, какие они есть. И ей это почти удалось.
Рождественский ужин благодаря девочкам получился веселым. Правда, Кортни сначала закапризничала, заявив, что не будет есть ничего зеленого, и с силой швырнула вилку через стол, когда перед ней поставили брокколи.
– И я не хочу! – поддержала ее Кристи.
– Удивляете вы меня, девочки, – вдруг спокойно произнес Вилли, – не едите свой ужин, а ведь знаете, что Санта за вами наблюдает.
– Мы уже получили подарки, – самодовольно ответила Кристи.
Вилли поднял брови.
– Но ведь он может забрать их назад, правда, Мэри?
Брокколи исчезла за пять минут. Ханна больше всех удивилась, что ее отец счел возможным вмешаться в детские дела. Он ведь никогда не умел обращаться с детьми! Но внезапно в голове ее возникло смутное видение – она сидит у него на коленях, а он читает ей сказку. У них было большое кресло цвета ржавчины, которое он любил, и в его отсутствие она свертывалась в нем калачиком и скучала…
На глаза ей навернулись слезы, и она невольно шмыгнула носом.
– Ты не простудилась, Ханна? – спросила мать.