Он посмотрел туда, куда она указывала.
– В тысяча семьсот двадцать восьмом году на этом мосту нашли какого-то паренька. Его убили прямо там. У него были отрублены пять пальцев, половины лица вообще не было. И горло тоже было перерезано.
Ему показалось, что она это рассказывает с видимым удовольствием.
– А теперь на Белгрейв-сквер безопасно, как в бакалейной лавке, – продолжала она. – Лондон стал каким-то скучным и банальным.
– Уверяю вас, что и в Лондоне достаточно притонов, в которых какая-нибудь кровожадная англичанка могла бы получить удовольствие…
– Не притворяйтесь, что не поняли меня. У меня нет никакого желания близко знакомиться с вооруженными до зубов бандитами. Просто я бы не возражала, если бы со мной разок-другой случилось что-нибудь непредвиденное.
– А мой утренний визит считается? – Он улыбнулся ей и был вознагражден ответной улыбкой.
– Что-то вроде этого. Большое вам спасибо. Они некоторое время дружелюбно шли рядом.
– Прожив столько лет в Африке, вы, должно быть, хорошо меня понимаете. – Она вздохнула. – Ни тебе песчаных бурь, ни наводнений. И ни одной кобры или скорпиона. Все такое обыкновенное и скучное.
Он посмотрел вниз, на кошку в драгоценном ошейнике, рысью поспешающую за ними. Она казалась воплощением безмятежности.
– Не думаю, что кошка из Египта, которая бегает в ошейнике из настоящих рубинов, – обычное зрелище для Лондона. Я встречал спаниелей, которые гораздо больше вашей кошки возмущались, когда на них надевали ошейник.
Нефер остановилась, дожидаясь, пока с грохотом проедет омнибус.
Шарлотта пожала плечами:
– В Каире я как-то видела пашу, который вел на поводке двух взрослых леопардов.
– Но это Египет. В окрестностях Белгрейв-сквер ваша кошка выглядит так же неуместно, как верблюд или кобра. – Он сделал паузу. – Или вы.
– Надеюсь, вы не хотите сказать, что я похожа на кобру?
– Безусловно, но мне кажется, что вы могли бы принести не меньшее беспокойство.
Он хотел пошутить, но увидел, что улыбка ее поблекла.
– Мне об этом говорили и раньше.
Она ускорила шаг, ее изящные черные туфли громко стучали по мостовой. Он поспешил за ней.
– Почему вам кажется, что я здесь не на месте? – спросила она.
Он сначала хотел было отшутиться, но понял, что она говорит серьезно.
– Знаете, вы мне напомнили финиковую пальму в кадке, которую я много лет тому назад видел в Брайтоне, в оранжерее. На первый взгляд дерево выглядело прекрасно. Оно, казалось, процветает в своем новом доме, защищенное стеклянной крышей. За ним ухаживают, поливают и подкармливают удобрениями. Но когда я подошел поближе, то стало ясно, что кора потрескалась и выглядит нездоровой, листья тонкие и блеклые. Финиковая пальма дюйм за дюймом засыхала, погибала, как человек, который уснул в снегу.