— Милорд? — осмелилась она позвать шепотом, а потом попыталась сесть.
Уэстклиф сидел рядом, обхватив руками колени. Едва глянув на него, Лилиан с отчаянием поняла, что он вновь стал самим собой — холодным, исполненным самообладания и уверенности в себе.
Уэстклиф заговорил довольно холодно:
— Что и требовалось доказать, Лилиан. Я был прав! Я смог довести вас почти до конца, а ведь я вам не нравлюсь. Что же говорить о таком человеке, как Сент-Винсент? Он справился бы с вами в два счета.
Как будто дал ей пощечину! Она отпрянула, расширив глаза от гнева.
Только что она горела жарким пламенем желания, и вот теперь ей кажется, что ее одурачили. Такое было нелегко вынести.
Ошеломляющая, всепожирающая близость оказалась всего-навсего уроком. Ему хотелось доказать, что она слишком неопытна. Он использовал ее страсть и доверие, чтобы поставить на место. Значит, она не годилась ни для брака, ни для постели? Лилиан захотелось умереть. Придерживая рукой спадающее белье, она униженно подползла поближе и с ненавистью уставилась на Уэстклифа.
— Это мы еще посмотрим! — выпалила она. — Я смогу сравнить вас обоих. Если попросите как следует, я расскажу вам…
Одним быстрым толчком Уэстклиф повалил ее на траву, прижав голову к земле.
— Держитесь от него подальше, — рявкнул он. — Вы ему не достанетесь!
— Почему бы и нет? — спросила Лилиан, пытаясь брыкаться, когда он плотнее навалился ей на ноги. — Я и для него недостаточно хороша? Полукровка!
— Вы слишком хороши для него, и он бы первым это сказал.
— Он нравится мне все больше! Не так придирчиво выбирает…
— Лилиан, успокойтесь! Черт возьми, Лилиан! Да посмотрите же на меня!
Уэстклиф ждал, пока она не затихла.
— Я просто не хочу, чтобы вам причинили боль.
— Надменный идиот! А вам не приходило в голову, что именно вы причиняете мне боль!
Теперь настал его черед ужаснуться. Уэстклиф вздрогнул, как от удара, и молча уставился на нее. Лилиан казалось, что она слышит, как гудит от напряжения его живой ум, пытаясь найти объяснение ее дикому заявлению.
— Слезьте с меня, — мрачно приказала Лилиан. Он встал, переступив через нее, схватил корсет.
— Давайте я вас зашнурую. Вы не можете вернуться в дом полураздетая.
— Разумеется! — ответила она с гримасой бессильного презрения. — Посмотрим, как вы справитесь.
Закрыв глаза, она позволила ему натянуть на нее корсет и поправить сорочку. Опытной рукой Уэстклиф зашнуровал ее и наконец разжал руки. Она вскочила, словно испуганная лань, и бросилась к выходу, скрытому пышно разросшимся плющом. Наугад раздвинула нависающие ветви и принялась нащупывать задвижку, сломав при этом два ногтя.