– Я говорю: Суханов – крестный отец моей дочери.
– Это пустая лирика. Крестный он или не крестный. Это ничего не меняет. И почему ты раньше не сказал об этом Суханове? У нас было время все обсудить, обдумать. Взвесить наши шансы. А теперь…
Олейник выругался и сплюнул. Послышался гул мотора, машина остановилась, хлопнула дверца. На асфальт легла тень, человек вошел в ангар и встал у ворот. Потертая кожанка расстегнута, на голове кепочка. Мужчина помахал собеседникам ладонью и опустил руки в карманы куртки.
– Это и есть ваш Суханов?
– Я хочу, чтобы ты взглянул, как он стреляет, – сказал Зубов. – Если парни из вашей службы безопасности сумеют лучше, я полечу с ними.
– Вообще-то у меня туго со временем. Ну, что ж… Раз вы так серьезно подготовились к моему визиту, давайте взглянем.
На «форде» Суханова добрались до песчаного карьера. Позади молодой сосновый лес, впереди кучи песка, ржавый экскаватор, брошенный тут в незапамятные времена, когда карьер выработали. И вокруг ни души, только дождь шелестит в траве, и ветер гонит по небу низкие тучи.
Зубов и Олейник, встав под деревом, курили, наблюдая, как Суханов вытащил из багажника пластиковый ящик с пустыми бутылками. Отмерив пятьдесят шагов, поставил одну бутылку на гусеницу экскаватор, вторую на ступеньку, ведущую в открытую кабину. Отмерил еще десять шагов и бессистемно расставил остальные бутылки: на куче песка, на валуне, поросшем мхом, на полусгнившем стволе дерева, лежавшем поперек дороги.
Десять мишеней, все на разном расстоянии и на разной высоте одна от другой. До ближайшей метров двадцать пять. Суханов вытащил из багажника и расчехлил карабин. Загнал в направляющие обойму. Принял стойку, выстрелил, повел стволом и снова нажал на спусковой крючок. Со стороны казалось, что Суханов не целится, действует интуитивно. Взгляд фокусировался не на мушке карабина, а на мишени. Разлетелась четвертая бутылка, но пятая и шестая остались невредимыми.
Суханов не стрелял дважды по одной цели, он медленно поводил стволом, не останавливая движение карабина. Выстрелы щелкали один за другим. Последняя гильза упала в мокрую траву. Пятнадцать секунд – десять выстрелов.
– В движущиеся цели я попадаю лучше, – сказал Суханов.
– И так недурственно, – Олейник шагнул вперед, вытер ладонью мокрые от дождя щеки и подбородок. – Восемь попаданий из десяти. С этим номером вам можно выступать в цирке.
– И это в дождливую погоду, – добавил Зубов. – При боковом ветре.
– Долго репетировали?
– Без репетиций, – покачал головой Суханов. – Но если бы сомневаетесь… Вон в ящике еще десять бутылок. Можете расставить их, где хотите. На расстояние до пятидесяти метров. Я и на сотню не промахнусь, но из-за дождя и тумана цель не видна.