Я заглушил движок. В наступившей тишине прозвучал голос Паука:
— Большая птица… большая стальная птица. Она хочет мяса. Сырого мяса… человечины.
За моей спиной послышался голос Негодяя:
— Эй! Мы на месте… Слышишь меня?
— Слышу хорошо. Есть проблемы?
— На хрен здесь оцепление? Что за дела?
— Оцепление только для того, чтобы не пускать зевак. Зря ты волнуешься.
— Это вам надо волноваться, а не мне… Снимите своих бойцов, отзовите гаишников. Понял?
— Хорошо, все сделаем… Нам самим ни к чему осложнения.
Спустя несколько секунд гаишный «жигуленок» резко развернулся и уехал. «Градовцы» враз тоже исчезли. На пустыре остались вертолет и мы… Было очень тихо. Покачивались вертолетные лопасти, ветер нес через пустырь скомканную газету.
Негодяй напряженно всматривался в темно-зеленый фюзеляж. Бормотал Паук…
Негодяй снова поднес к губам, то есть к наволочке, рацию:
— Эй, приятель, сейчас мы выйдем… давай без глупостей.
— Мы же договорились. Для нас главное — жизнь заложников. Ты обещал отпустить.
— Отпущу… не нужна мне обуза, мне экипажа хватит. Прощай.
Негодяй прервал связь. Спиной, затылком я ощущал его неуверенность. Он нормально держался, но все равно я ощущал его напряжение, неуверенность и страх.
— Ну, что, — сказал он через несколько секунд. — Пошли, что ли?
Никто не ответил.
— Пошли, — сказал он и тронул меня за плечо:
— Ты первый, англичанин… Выйдешь и стой рядом.
Я раскрыл дверцу и выпрыгнул на землю.
…Мы шли к большой птице молча. Только Паук бормотал, бормотал, бормотал неустанно. На боку бетонного кольца он увидел изображение перевернутой пентаграммы… Он увидел и заорал:
— Братья! Братья дают нам знак! Ты видишь, Негодяй?
Негодяй не ответил. Он шел у меня за спиной, держал в правой руке пистолет, нес за спиной рюкзак с баксами. Он был очень напряжен. До вертолета осталось около двадцати метров. Тридцать — тридцать пять шагов… совсем ерунда!
Потом осталось пятнадцать метров… потом десять… А потом вскрикнула Людмила. Я обернулся. Все остановились.
Женщина сидела на земле, смотрела на ногу в замшевом сапоге с высоченным каблуком… На глазах выступили слезы.
— Я… я упала, — сказала она. — Нога подвернулась.
— Вставайте, — ответил Негодяй.
— Я, кажется, не могу.
Она попробовала встать и не смогла.
— Вставай, мясо! — заорал вдруг Паук.
Негодяй взмахнул рукой с пистолетом и сказал:
— Ладно. Это уже в сущности не важно… пошли.
— Нет, пусть она встанет… я возьму ее с собой. На ужин нашей птичке. Птица хочет сырого мяса.
— Не дури, Паук. Пойдем, — произнес Негодяй, оглядываясь по сторонам.
— Птице нужно мясо, — повторил Паук упрямо. — Вставай, тварь!