Задумчиво вгляделась Леонора в свое отражение в зеркале, в то время как Джейн старалась собрать всю массу ее тяжелых волос цвета красного дерева в пуританский узел на затылке, ее каждодневную прическу.
В общем, она выглядела нормально. Правильный овал лица, маленький прямой нос, рот с несколько полной нижней губой, дугообразные брови и, наконец, глаза, о которых было трудно сказать, были ли они серые, голубые или просто прозрачные. Ничем не примечательное лицо, круглые щеки которого так же, как и полная талия, демонстрировали ее любовь к сладкому.
Никакого сравнения с изысканными чертами леди Аманды, которая еще сильнее подчеркивала свои природные достоинства с помощью таинственных баночек с кремами и другими косметическими средствами.
Она, Леонора, к сожалению, не относилась к женщинам, которые могли положиться на свою внешность, если речь шла о том, чтобы удержать равнодушного мужа. Что же ей оставалось делать?
– У вас прекрасные волосы, миледи, – болтала Джейн, занимаясь ее прической. – Очень жаль, что вы их прячете. Как вы отнесетесь к тому, если я подколю на затылке только верхнюю часть волос?
– Глупости, – отвечала Леонора сухо. – Я ношу так всегда. Так удобнее…
От такого отсутствия тщеславия Джейн лишилась дара речи.
Немного позже Леонора спускалась вниз по широкой деревянной лестнице, которая соединяла комнаты графа с большим холлом. Дверь в комнату для завтрака была полуоткрыта, и беззаботный голос Феннимора был хорошо слышен снаружи.
– Боже мой, Гер, при следующем грозовом дожде всю твою конюшню просто затопит. Сейчас самое время сказать кровельщику о починке крыши, и – между нами – я был бы тебе чрезвычайно благодарен, если бы ты, наконец, принял решение относительно оплаты за мое обучение в Оксфорде. Я бы мог записаться уже на следующую зиму…
Леонора непроизвольно замедлила шаг.
Итак, вот почему Феннимор скучает в Уинтэше, вместо того чтобы, как это принято в их кругу, сидеть на студенческой скамье. Ей нравился Феннимор, он был единственным во всей семье, кто, по крайней мере, замечал ее существование.
– Как любезно с твоей стороны, мой милый, что ты не отказываешь себе в том, чтобы давать мне советы. Будь уверен, что я сделаю все, что в моих силах!
– Боже милосердный, Гер! Тебе уже кто-нибудь когда-то говорил, что ты бессердечный и холодный, как лед?
– Если я правильно припоминаю, мой маленький брат. Позавчера…
Смех Фенна разрядил напряженную ситуацию, и Леонора ощутила горячее желание так же свободно и естественно говорить со своим мужем, как это делал он. В присутствии мужа ее обычная застенчивость постепенно превратилась в парализующую робость. У нее подкашивались ноги при мысли о том, что сейчас она должна оказаться напротив него.