– А ледоколов тогда, что ли, не было? – спросил Лоська.
– Ледоколами, голубчик, в Арктике в ту пору, как говорится, и не пахло. “Ермак” появился только через двадцать лет после тех событий… А Трапезников заказал на Жабынском заводе четыре трехмачтовые шхуны. “Тюмень”, “Обь”, “Надежда” и “Сибирь”… Должны они были через Туру, Тобол, Иртыш и Обь выйти в Карское море, а оттуда путь был на запад, в Европу…
“Сибирь” пошла в плавание первая. Сперва ее сопровождал и буксировал пароход Трапезникова, который, за год до того пришел в Тобольск из Лондона. Назывался он, кажется, “Луиза”. Но ему не повезло, потерпел он в Обской губе аварию, засел на мели, и “Сибирь” дальше пошла одна, на свой страх и риск… И прошла! С грузом сала добралась до Лондона, распродала товар. Правда, обратным путем возвращаться не стала, ушла из Англии на Балтику в Либаву, что с ней стало дальше не знаю. Но, видать, судно было хорошее, потому что в Англии освидетельствовали его в страховом обществе “Веритас” и присвоили первый разряд…
– А с другими шхунами что? – спросила я.
– С другими было не так хорошо… Точнее говоря, было совсем даже плохо. На будущий год по приказу Трапезникова “Обь” нагрузили пшеницей, “Тюмень” салом, “Надежду” спиртом и отправили их тем же путем, что “Сибирь”. Не повезло им, ни одна не дошла. Где погибли “Тюмень” и “Обь”, не знаю, а про “Надежду” слышал, что ее затерло льдами в Байдарацкой губе и начальство приказало судно сжечь. Опасались, ядреный корень, что до груза в разбитой шхуне доберутся местные жители, охотники и оленеводы. Пьянство началось бы по всему побережью и тундре…
– Жалко шхуны, – сказал от печки Лоська, а Чарли засопел и шумно зачесался.
– Как не жалко… Да только в Арктике во все времена было так – потерь больше, чем успехов. Пока не появились ледоколы… “Сибирь” же, однако, свою задачу выполнила. Внесла, как говорится, свою долю в освоение Севера… Мне это не раз объясняла Елена Васильевна Капитанова, когда мы с ней толковали зимними вечерами. Она-то меня и надоумила взять для диплома эту тему: “Тюменская шхуна “Сибирь” на пути в Европу”… Надо сказать, загорелся я. В каникулы даже сплавал, нанявшись матросом на самоходку, до Салехарда, чтобы посмотреть северные воды. Начал в библиотеках рыться – в областной, в музейной – чтобы узнать, какая она была, эта шхуна-то? Ничего, правда не нашел, кроме того, что трехмачтовая. Тогда время было такое дурацкое – куда ни ткнись, все данные почему-то под секретом, а на тебя глядят с подозрением. Хотя, казалось бы, какая тайна? Ведь не чертежи торпедных катеров я разыскивал, что строились там в войну… Ладно, думаю, буду придумывать сам. И решил, что была “Сибирь” шхуной-барком, с прямыми парусами на фок-мачте. Потому как этот тип парусной оснастки наиболее подходящий для морских плаваний… Так я ее и написал… Не на этом полотне, конечно, это один из эскизов. Та работа была побольше, метр на восемьдесят…