В коридоре я погуляла туда-сюда, потом спустилась на второй этаж – там был удобный закуток с лавочкой. Если место свободно, можно отдохнуть. Лавочка была не занята. Я села. Зевнула. Внутри у меня было совершенное спокойствие. И только позади этого спокойствия – тонкая натянутая струнка.
Буля я не боялась. Для “тёртых” открыто связываться с девчонками “западло”. А скрытые пакости я как-нибудь сумею предугадать. И к Стаканчику Буль теперь вряд ли скоро полезет, подумает прежде. В дневнике, конечно, будет пара за поведение, но мама только рукой махнет – знает про наши “теплые отношения” с Олимпиадой. Однако все же пакостно как-то. И главное, в такой день, в журналистский. Значит, и в папин…
Я увидела, как по коридору бредет мальчик. Славный такой, с длинными и светлыми (будто летучие волокна) волосами. По виду – класса из второго. Понурый. Скорее всего, тоже поперли с урока. Господи, этакого-то кроху – за что?
Мальчик подпрыгнул, сел на подоконник (летучие волосы взметнулись и опали). Посмотрел за окно. Постукал каблуками по батарее. Поставил на батарею пятку, обхватил колено, уперся в него подбородком. Я подошла, села рядом.
– Выгнали?
Он не удивился. Кивнул. Глянул светло-карими глазами – вокруг них была тень.
– За то, что без формы?
Он был не в синем жилетике, как положено ученикам начальных классов, а в клетчатой рубашке и в джинсовом комбинезоне с блестящими пряжками на лямках.
– Нет, на это она смотрит сквозь пальцы… Из-за калькулятора.
– Какого калькулятора? Ты в каком классе-то?
– Во втором Б.
– И вас уже учат на калькуляторах?
– Да. Она сказала, что будет экск… эксперимент. И велела, чтобы все купили. А мне родители покупать не стали…
– А при чем здесь ты? Объяснялась бы с родителями.
– А она со мной… Говорит: пока не будет калькулятора, на математику не пущу.
– Тебя как зовут?
– Толя Морозкин, – вздохнул он. Словно виноват был, что он – именно Толя Морозкин.
“Толя-Толик… – прыгнуло у меня в голове, будто с мелькнувшей улыбкой. – Толик-Томик. Томчик…”
Потому что он был похож на Стасика Галушкина, который в лагере у меня был Томом Берингом. Не внешностью похож, а манерой говорить, смотреть. Хотя и внешностью, пожалуй, – тоже большеглазый и с тонкой, как стебель одуванчика, шеей. А льняные невесомые волосы – как у Юрика Сенцова…
– А вас как зовут? – вдруг спросил Томчик… ой, то есть Толик.
– Женя… С чего это ты говоришь мне “вы”?
– Ну… вы ведь большая.
– Не большая, а длинная. В седьмом классе учусь. Значит, старше тебя всего на пять лет.
– А вас… тебя тоже выгнали? – спросил Толик с осторожным придыханием.