Геддон закатывался злорадным смехом, читая об остроумных выпадах Дэвида. Выглядывая из-за газеты, спрашивал:
— Вы в самом деле так и сказали этому мерзавцу, Дэвид?
— Именно так и сказал, Том…
— Хотел бы я видеть физиономию Ремеджа, когда вы ему сказали, что эта его, к чёртовой матери, бойня не годится даже для того, чтобы убивать там свиней!
Врождённая скромность Дэвида больше всего способствовала его хорошим отношениям с Геддоном. Первые же признаки самонадеянности и чванства навеки убили бы дружбу его с Геддоном. Но он их не обнаруживал, и поэтому Том вырезывал из тайнкаслской газеты «Аргус» самые любопытные заметки о Дэвиде и посылал их своему старому приятелю Гарри Нэдженту, многозначительно отчёркивая их синим карандашом.
Дженни ничего обо всём этом не знала. И Дженни была в нетерпении. Рассеянность Дэвида она принимала за пренебрежение к ней, и это мнимое пренебрежение её бесило. Так бесило, что она считала себя вправе искать утешения в лечебном портвейне Мэрчисона. К весне 1919 года Дженни снова стала пить. И приблизительно в это же время произошло одно событие, имевшее большое психологическое значение.
В воскресенье 5 мая умер старый Чарли Гоулен. Чарли шесть месяцев болел водянкой и, несмотря на то, что ему делали множество проколов в его лоснящееся, раздутое брюхо, Чарли в конце концов отдал богу душу. В том, что Чарли, который никогда не был особенным любителем чистой воды, кончил водянкой, была какая-то мрачная ирония. Но ирония или нет, а Чарли умер, умер в бедности и заброшенности. И два дня спустя в Слискэйль приехал Джо.
Приезд Джо в Слискэйль произвёл настоящий фурор. Приехал он утром во вторник, в сверкающем автомобиле марки «Санбим», новеньком, двадцатипятисильном, зелёном «Санбиме», которым правил человек в тёмно-зелёной ливрее. Не успел Джо выйти у старого дома на Альминской Террасе, где он жил когда-то, как автомобиль обступила толпа любопытных. Гарри Огль, Джек Викс, новый контролёр, и несколько десятников стояли у дома (приближался час похорон), и хотя до Террас уже доходили слухи о богатстве Джо, все были явно ошеломлены переменой в нём. Франк Уэлмсли, под началом которого когда-то работал Джо, даже назвал его «сэр». Джо был одет просто, но богато. Краги, запонки матового золота, платиновая часовая цепочка. Он был гладко выбрит, вылощен, ногти отполированы. Он сиял вульгарным благополучием предприимчивого дельца.
Гарри неловко переминался с ноги на ногу перед великолепным Джо, отгоняя воспоминания о том мальчике Джо, который был подкатчиком в «Парадизе».