Девочка замялась:
— Бан-крот-ство, — пробормотала она, стараясь избегать его взгляда.
— Банкротство? Черт возьми, где ты его услышала?
— Ооо. Снова ругаешься. — Шельса протянула ручку. — Плати. Плати, или больше я ничего не скажу.
Он проклинал ту минуту слабости, когда согласился на ее предложение излечения от сквернословия. За каждое бранное слово с него причиталось двадцать пять центов. Эли порылся в кармане и кинул дочери две двадцатипятицентовые монетки.
— Довольна? А теперь отвечай на проклятый вопрос.
Шельса с упреком посмотрела на отца.
— Я слышала его от тебя. Ты разговаривал по телефону с дядей Джо. Обычно я не прислушиваюсь, мне совсем не интересны ваши разговоры про машины, двигатели и спорт, но в тот раз ты был чем-то озабочен… — Она понизила голос. — Знаешь, я никогда не слышала, чтобы ты говорил таким тоном.
А он-то думал, что сделал все возможное, чтобы девочка не осознала всей серьезности их положения.
— О, Шельса, почему ты сразу не сказала?
— Я не могла! Я не хотела, чтобы ты узнал, что я…
— Подслушиваешь?
— Да. К тому же я знаю, что ты относишься ко мне, как к ребенку, и не хочешь, чтобы я переживала. Но когда мама Сары сказала, что, вероятно, нам придется переехать, я испугалась. Я не хочу уезжать. Мне здесь нравится. Я не хочу, чтобы все повторилось… как раньше. Поэтому я и решила рассказать обо всем мисс Браун, может, она сможет нам помочь. — Шельса деловито встряхнула головой. — Кстати, а ты вообще как об этом узнал?
— Мисс Браун… — Эли запнулся, настоящее имя Банни-Бу резало ухо, — приходила ко мне.
— Правда? — Глаза девочки загорелись. — Она хочет одолжить нам денег? Она же обещала подумать, как можно нам помочь, и весь город знает, какая она богатая.
Эли уставился на дочь, не в состоянии вымолвить ни слова.
— Нет, — наконец сказал он.
Худенькие плечики Шельсы опустились. Она разочарованно разглядывала мысик своей маленькой тапочки.
— Жаль.
Даже если бы она и предложила деньги, я бы все равно их не взял, детка. Сейчас мы переживаем нелегкие времена, но все наладится, обещаю.
Это явно не убедило девочку, но она кивнула.
— Ладно. Но все же зачем она тогда приходила? Эли замялся, прикидывая, как Шельса отреагирует на новость.
— Хочешь верь, хочешь нет, но она хочет за нас замуж.
Шельса снова ожила.
— Bay! Это же замечательно! Так ты согласился? Эли едва сдержался, чтобы не закатить глаза.
— Нет, я не собираюсь жениться.
— Но почему?
Еще секунда, и он выпалит всю правду.
Потому что я не создан для семьи. И даже если и создан, последним человеком на земле, которого я захочу назвать своей женой, будет Банни-Бу. Но, взглянув в доверчивые голубые глаза дочки, Эли понял, что должен быть более дипломатичным.