Его глупость привела Джорджи в полное восхищение. Он и в самом деле решил, что ей захотелось прямо здесь заняться с ним любовью.
— Мне очень жаль, — сказала девушка, — но именно это предложение никак нельзя отложить. Я хотела предложить вам пари.
— Пари? — удивленно переспросил Пирс.
— Да. Если ваша лошадь проиграет, я хочу, чтобы вы надели шляпу, которую я подарила.
— И?
— Что и?
— Каков будет мой приз, если Пегас выиграет? О, Господи! Она об этом не подумала.
— Если вы выиграете, — она решительно натянула шляпу на голову, — я сама буду ее носить.
— Ага! — Он отступил на шаг, явно испытывая наслаждение от последнего допущенного ею промаха. — Так вы согласны на пари со шляпой?
Джорджи открыла рот, собираясь что-то сказать, но Кингстон ее опередил.
— Вот что я вам скажу, мой маленький прелестный речной жаворонок. Я обещаю надеть эту дурацкую корзину, если моя лошадь проиграет. Но, если проиграете вы, то вы должны выпить со мной шампанского, а место я выберу по своему усмотрению. Ну как, идет?
У Джорджи бешено заколотилось сердце. Как, ужинать с ним одной? В каком-то уединенном месте?
— Не знаю, что и сказать. Мне необходимо найти папочку. Он наверняка уже беспокоится и сейчас просто в ярости.
— Куда же подевалась та смелая девушка, с которой я познакомился сегодня утром?
И правда, куда? Не говоря уже о красавице-южанке. Она даже забыла о южном произношении. Однако, казалось, Пирс этого даже не заметил. Джорджи посмотрела на него из-под соломенной шляпы. Черт возьми! Как же хочется увидеть ее на нем! Все равно ведь выиграет лошадь Джейка Стоуна. Все об этом говорят. Не могут же ошибаться все сразу. Она нацепила соломенную шляпу на кончик зонтика и протянула свободную руку.
— Держу пари.
Не обращая внимания на этот жест, Пирс подошел к ней совсем близко. Игра становилась опасной. Прежде, чем Джорджи успела отстраниться, он обнял ее за талию и привлек к себе.
— Я знаю более подходящий способ, чтобы скрепить наше пари.
Пирс склонился к лицу девушки и вдруг в изумлении замер. Глаза Лак Эллен испуганно расширились, а сама она была как деревянная в его объятиях. Все ее хитроумное кокетство бесследно исчезло.
Неужели она никогда раньше не целовалась? Эта мысль озадачила Пирса, и вместо того, чтобы сорвать дерзкий поцелуй победителя, он лишь осторожно прикоснулся губами к ее чувственному рту. Затем Пирс с неохотой отпустил девушку. Ее ресницы вздрагивали, а щеки горели ярким румянцем. Она отвернулась.
— Нам надо поторопиться, — с трудом выдохнула она и, повернувшись, пошла по направлению к дороге.