Доктор покосился на Александра, который попытался прикрыть волнение беспечной вежливой улыбкой. Доктор Макфарлейн нахмурился и, переведя взгляд на Шарлотту, неторопливо закрыл чемоданчик.
– Вы думаете, мистер Баррет лгал, уверяя, что не знает нашего пациента?
– Навряд ли. С какой стати ему было притворяться?
– Шарлотта Риппон, не задавайте глупых вопросов. Вы же умный человек! Мало ли по каким причинам Баррет сделал вид, что не узнал своего друга! Важно лишь, что ничего хорошего это не предвещает. У нашего пациента обворожительная улыбка, но не забывайте, порой и подлецы умеют обворожительно улыбаться.
Александру не нравилось, что разговор принимает такой оборот. Может, отвлечь их, внезапно свалившись с кровати?.. Но, слава Богу, к столь крайней мере прибегнуть не пришлось, ибо на пороге появилась экономка. Александр был ей очень признателен за то, что она уберегла его от падения на дощатый пол, прикрытый лишь тощим ковриком. Он бы наверняка ушиб правое плечо – единственную часть тела, на которой до сих пор не было ни царапины.
– Я принесла иностранцу обед, – провозгласила миссис Стабс, кивая на миску с жидкой кашкой и горячее молоко, от которого шел пар. – Можно его покормить, доктор Макфарлейн?
– Почему бы и нет? Раны постепенно заживают. Признаться, мне непонятно, почему он так кричал сегодня от боли. Вполне может быть, его стоны и вопли следует расценивать как благоприятный симптом. Опыт показывает, что подчас пациенты больше страдают от боли, когда выздоравливают, а не в разгар болезни.
– Вы полагаете, он уже достаточно окреп, чтобы есть твердую пищу? – спросила Шарлотта, ставя Александру на колени поднос и протягивая ему ложку. – По-моему, строгая диета ему надоела.
– Если желудок пациента спокойно переварит кашу и молоко, в следующий раз можете дать ему кусочек хлеба, вареную курицу и белое мясо.
Александр едва не воскликнул, что он способен проглотить целую курицу и даже быка, а при мысли о горбушке хлеба, щедро намазанной маслом, его желудок начинает радостно урчать. Но, к счастью, ему удалось сдержаться и не подать виду, что он понял, о чем идет речь.
Доктор и Шарлотта дождались, пока Александр доел кашу, и вместе вышли из комнаты. Экономка налила ему вторую чашку молока, но оно показалось больному совсем не таким вкусным, как раньше, когда рядом сидела Шарлотта.
Александр был сражен красотой девушки. Правда, Шарлотта была выше и на несколько лет старше женщин, которых он обычно приглашал разделить с ним ложе, да и формы у нее были не такие пышные, как у его случайных подружек, но все равно он счел ее бесподобной красавицей. Кожа Шарлотты напоминала персик, озаренный первыми лучами утреннего солнца, а ясные голубые глаза смотрели безмятежно, еще не ведая, что такое страсть. Александр без труда представил себе, что произойдет с этой красавицей, когда какой-нибудь мужчина пробудит в ней желание. Щеки ее заалеют, словно дикие розы, а губы станут нежными, как фиалки, и потянутся навстречу любимому…