Они проехали еще немного, но, добравшись до места, где каменная стена резко поворачивала направо, мистер Александр попросил Шарлотту остановить двуколку, спрыгнул на землю и галантно предложил девушке свою помощь.
Девушка наклонилась, стараясь не сильно опираться на руку мистера Александра, но он, угадав ее намерение, досадливо поморщился, обхватил ее за талию и поставил на дорожку.
– Мистер Александр! Не забывайте о своих ранах! – воскликнула Шарлотта, смутившись гораздо больше, чем следовало, – ведь с его стороны это был лишь галантный жест.
– Но почему, скажите на милость, я должен помнить о таких скучных вещах?
Он все еще обнимал Шарлотту за талию, и ей вдруг почему-то захотелось придвинуться к нему поближе. Интересно, что будет, если она прижмется щекой к его куртке? Шарлотта помотала головой, борясь со странным наваждением, и испытала искреннее облегчение, услышав, что голос ее звучит по-прежнему невозмутимо.
– Я не хочу, чтобы завтра по дороге в Лондон вы залили нам кровью весь экипаж. А если у вас откроется рана на плече, так и будет, можете не сомневаться.
– Обещаю не испачкать ни вас, ни вашу карету, – тихо промолвил Александр. – Надеюсь, теперь мы можем позабыть о моих ранах?
– Как хотите, – отрезала Шарлотта. Кровь опять прилила к ее щекам, и она с изумлением осознала, что краснеет… в который раз!
И какая муха ее укусила? Надо быть осторожней, а то она скоро ничем не будет отличаться от слабонервной тетушки Аделины: начнет поминутно падать в обморок и не сможет обходиться без нюхательных солей.
Мистер Александр отпустил, наконец, талию Шарлотты, и постепенно ее дыхание пришло в норму.
– Я привяжу коня, – пробормотал Александр, погладив Нарцисса по морде. – Пусть пощиплет травку в тени.
Он привязал коня к ближайшему дубу, сориентировался по солнцу и быстро пошел вдоль стены на запад, обшаривая шероховатые, плоские камни. Шарлотта следовала за ним. Он осматривал стену примерно в десяти дюймах от самого верха, а она – внизу. Через четверть часа бесплодных поисков Александр отряхнул пыльные руки и разразился потоком непонятных ругательств.
Шарлотта терпеливо дождалась, когда он выговорится, и с еле заметной усмешкой сказала:
– Пожалуй, мне повезло, что я не понимаю по-турецки.
– Вообще-то я говорил по-гречески, – мрачно откликнулся Александр. – Но это неважно. Простите, я искренне сожалею.
– Почему бы нам не оторвать этот плющ? – предложила Шарлотта, потянув за ветку с темно-зелеными листьями. – По-моему, он вырос совсем недавно.
Александр внимательно осмотрел густую поросль.