Мерфи изучающе посмотрел на него.
– Значит, ты не имеешь никакого отношения к женскому банку?
Коннор еще раз прочитал проклятый заголовок.
– Абсолютно никакого. Правда, я должен признать, что заигрывание было, джентльмены. – Он очень рассчитывал на похотливый блеск в своих глазах. – Но клянусь, что я заигрывал не с суфражистским движением.
Присутствующие посмотрели друг на друга, потом отметили проникновенный взгляд Коннора, проследили за ним, уткнулись в газетные статьи, раскиданные по всему столу, и, наконец, поняв, в чем дело, один за другим вытаращили глаза. Кто-то подхватил «Геральд» и прочитал вслух: «Обворожительная миссис фон Фюрстенберг». Другой нашел во второй газете: «Величавая и элегантная миссис фон Фюрстенберг».
– Ах ты паршивец! – воскликнул Мерфи. – Ты воспользовался священным доверием избирателей, чтобы подобраться поближе к очередной юбке?
Последовала длинная пауза, во время которой сердце Коннора чуть не остановилось.
– Во дает! – завопил Делани, хлопнув его по спине.
Раздался смех, на лица мужчин вернулись улыбки. Несколько человек поднялись и, качая головами, направились к двери. Они хлопали Коннора по плечу и, выходя, обменивались друг с другом замечаниями по поводу того, на какие жертвы готовы пойти некоторые из-за женщин. Но адвокат заметил, как они переглядывались с Чарлзом Мерфи. Его явно передавали в заботливые руки помощника партийного лидера. Когда двери закрылись, он подобрался, чувствуя: все, что произошло только что, было всего лишь разминкой. А вот теперь дошла очередь до главного. Мерфи, обычно неразговорчивый, и теперь сидел молча, разглядывая Коннора и обдумывая его версию произошедшего в пансионе. Потом он взглянул на Делани и поднялся, чтобы выглянуть в окно.
– О чем ты, черт побери, думал, парень? – Делани подошел к Коннору поближе, жуя незажженную сигару. – У тебя есть платформа и партия, которая доставит тебя прямиком в конгресс. Прими мой совет – забудь про женщин до конца выборов. А сладкие речи прибереги для избирателей.
Коннор заметил угрозу в непроницаемо-темных глазах Делани и его по-бульдожьи сжатых челюстях. Затем Мерфи отвернулся от окна и послал помощника переговорить с газетчиками на улицах и скупить все оставшиеся у них номера. Когда тот ушел, Мерфи сложил на груди руки и уселся на подоконник.
– Меня назначили проследить За твоей кампанией, Барроу, – начал он. – И я сделаю все, чтобы тебя избрали. Но ты должен помогать. Больше никаких визитов в богадельни, приюты или больницы. Люди, которые там обитают, не голосуют.