– Очень красивая кожа, – с дразнящим акцентом произнес Коннор. – Панджаб забыл о ней упомянуть. Говоря по правде, – тут он понизил голос, – он зациклился на нижней части вашего тела. Как это он сказал? Ах да, «оччэнь красыви попка»!
– В самом деле, мистер Барроу...
– Тс-с. – Коннор жестом отмел все ее протесты, одновременно подливая ей вина. – Здесь нечего стыдиться, миссис фон Фюрстенберг. Хорошая попка – очень удобная вещь, когда ты устал и хочешь дать отдых ногам. Но красивая попка... это и кое-что другое. Многие ирландские девчонки говорят себе: «Будь у меня красивая попка, я бы смогла чего-нибудь добиться в жизни».
Беатрис уставилась на него, открыв рот... словно босоногая деревенщина, в первый раз в жизни увидевшая огни большого города. Она резко выпрямилась.
– Плохо уже то, что я вынуждена терпеть, как этот человек-гора позволяет себе вольности с моей... И не допущу, чтобы вы с такой фамильярностью рассуждали о нижних частях моего тела.
Его гипнотизирующая улыбка стала еще шире.
– Я так понимаю, что вы не против, если я поговорю о верхних частях. Поскольку, смею вас уверить, они достойны упоминания никак не меньше нижних. – Беатрис уже открыла рот, чтобы возразить, но Коннор продолжил: – Вот, например, ваша голова. Вы умная, энергичная женщина, не лишены наблюдательности, и вас нелегко провести. – Так удачно предотвратив ее протест еще до того, как он был сказан, Коннор пошел дальше: – И глаза красивые... зеленые, как поляна в летний денек. Волосы – словно огненный соболий мех.
Каждое слово производило в ее душе тот же эффект, какой производит трение сухого дерева о трут.
– Меня всегда предупреждали, чтобы я опасался женщин с рыжиной в волосах. Дескать, это выдает сильную волю. Но лично я предпочитаю волевых женщин. С такой намного приятнее иметь дело, чем со слабой невольницей.
Он поиграл бровями и налил им обоим еще по бокалу вина. Беатрис сидела, почти физически ощущая, как дым от огня, который он зажег в ее душе, кружит ей голову. Дрожащей рукой она взяла бокал и выпила почти все, что в нем было. Что с ней происходит? Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Эти синие глаза. Эти красивые губы. Эти сладкие речи. Еще никогда в жизни Беатрис не встречала никого, кто мог бы так легко превращать слова в крепкий, опьяняющий напиток. Она начинала понимать, как завораживающе может убеждать женщину чувственный мужчина. Беатрис со стуком поставила бокал на стол и попыталась удержать ускользающую трезвость мысли.
– Вы весьма красноречивы, мистер Барроу. – Она взяла нож и вилку и принялась нарезать тушеное мясо, которое Коннор положил ей на тарелку. – Вот так вы и уговорили Диппера Молдена и Шоти О'Ши выкрасть меня?