Спиной и плечами Беатрис почувствовала нежное прикосновение. Она задержала дыхание, его тепло проникало сквозь ее одежду.
– Как узнает; что такое трепет от умелой ласки?
Его рука легла ей на плечо и медленно двинулась по направлению к шее. Когда он дошел до голой кожи, Беатрис едва сдерживала дрожь.
– Как сможет ощутить болезненное желание, такое сильное и глубокое, что оно становится частью тебя, кровью, которая бежит по твоим жилам, так, что невозможно описать это словами?
Он медленно провел рукой по ее шее. Зной и холод одновременно пробежали по ее позвоночнику.
– Как она познает сладкий ужас от того, что отдаешь всего себя в руки другого человека?
Коннор скользнул пальцами по ее уху, по щеке. Беатрис казалось, будто ее кожа тает под его прикосновениями, а все нервы обнажены для его ласки. Это была ласка... предназначенная для того, чтобы дарить наслаждение. Только внутреннее сопротивление женщины создавало напряженность и дискомфорт. Голос Кон нора прошелестел возле самого ее уха:
– Как она сможет открыть для себя блаженство от легких поцелуев, которыми мужчина осыпает твою шею... без всякого повода, только потому, что его переполняет счастье?
Беатрис прерывисто вздохнула и почувствовала нежное, влажное прикосновение к шее. Потом еще одно, и еще. Ее голова склонилась набок, позволяя ему двигаться дальше. Она и не осознавала, что закрыла глаза, до тех пор, пока, открыв их, не обнаружила его темноволосую голову, склонившуюся над ее плечом. Он обнял ее, локтем отодвигая ткань ее турнюра, чтобы плотнее к ней прижаться. Она отвечала на его ласки, словно давно знала, что надо делать, прогибаясь, приникая к нему и чувствуя себя такой защищенной, как никогда прежде. Состояние, испытанное ею в «Восточном дворце», вернулось, но теперь оно было намного сильнее. Ноги Беатрис ослабели, кожа горела там, где Коннор целовал ее. Что-то пробуждалось в ней... что-то мощное, горячее... поднималось из самой глубины ее существа... Ее губы пылали. Она повернула к нему голову как раз в тот момент, когда он оторвался от ее плеча. В глазах Коннора появился темный блеск, а губы, казалось, припухли и стали мягче.
– Как она научится подобным вещам, дорогая Беатрис? А как вы им научились?
Все, что могла Беатрис, – это повторить его последние слова:
– А как вы им научились?
– Опыт. – Он хитро улыбнулся. – Как же еще?
Адвокат неожиданно отступил, и ей пришлось ухватиться за тяжелую бархатную штору, чтобы не упасть. Она боролась с головокружением, пытаясь вернуться к реальности. Прошла целая минута, прежде чем до нее дошел смысл слов Коннора. Опыт? В семейной жизни? У нее чуть не остановилось сердце.