А дядя Роберт не любил, когда его прерывали. Без сомнения, он увидел здравый смысл в том, чтобы дать возможность жениху и невесте перемолвиться словечком, прежде чем они встретятся в церкви. Поэтому лишь сухо бросил ей, что отдаст распоряжения.
Окрыленная своей крохотной победой, Люси также спросила, может ли она посетить одно из светских мероприятий, которые устраивались практически в двух шагах от дома. В Лондоне уже начался светский сезон, и каждый вечер Люси из окна наблюдала, как мимо проезжают элегантные кареты. Однажды прием устраивали в особняке, расположенном напротив Феннсуорт-Хауса, на другой стороне Сент-Джеймс-сквер. Очередь из карет вилась по всей площади, и Люси погасила все свечи в своей комнате, чтобы с улицы не был виден ее силуэту окна. Некоторые гости, устав томиться в ожидании, не выдерживали и, так как погода была теплой, выбирались из карет и шли к дому пешком.
Люси убеждала себя, что хочет взглянуть на туалеты, но в глубине души знала правду.
Она выглядывала, надеясь увидеть мистера Бриджертона.
Она не знала, что сделала бы, если бы увидела его. Метнулась бы за штору, наверное. Ведь он знает, что это ее дом. Пусть ее присутствие в Лондоне и не является общеизвестным фактом, но он наверняка поддался бы любопытству и бросил бы взгляд на фасад.
Однако на тот прием он не приехал, а если и приехал, то карета подвезла его к парадной лестнице.
А может, его вообще не было в Лондоне. У Люси не имелось возможности выяснить это. Она сидела взаперти с дядей и пожилой, слегка глуховатой теткой Харриет, которую привезли сюда ради соблюдения правил приличия. Люси покидала дом только для того, чтобы сходить к портнихе или прогуляться по парку. Все остальное время она проводила в одиночестве – дядя не желал разговаривать, а тетка ничего не слышала.
Поэтому до Люси не доходили никакие сплетни. О Грегори Бриджертоне или о ком-то другом.
А при случайных встречах со знакомыми она, естественно, не могла расспрашивать о нем. Люди подумали бы, что она им интересуется. Она им действительно интересовалась, но никто – ни один человек – не должен был об этом знать.
Ведь она выходит замуж за другого. Через неделю. Только это было не главным. Главное заключалось в том, что Грегори Бриджертон не проявил своего намерения занять место Хейзелби.
Когда он целовал ее и когда на следующее утро они стояли в неловком молчании на подъездной аллее, он считал, что целует девушку, не связанную обязательствами, непомолвленную.
Когда она рассказала ему о помолвке, он отнесся к этому абсолютно спокойно. И в его лице она увидела – а она искала, о, она так искала, – всего лишь... ничего. Ничего, что показало бы, что ее помолвка что-то значит для него.