– ...ответственность за имя... определенные стандарты поведения...
Действительно ли на Востоке так жарко? Она всегда восхищалась китайским фарфором.
– ...не потерпят никаких отступлений от...
Как назывался тот жуткий квартал? Сен-Жиль? Да, она и там предпочла бы оказаться.
– ...обязательств. Обязательств!
Последнее слово сопровождалось ударом кулака о стол. Серебряная посуда звякнула, и Люси подскочила от неожиданности. Даже тетя Харриет оторвала взгляд от тарелки.
Люси сосредоточилась и, так как взгляды всех присутствующих были направлены на нее, произнесла:
– Да?
Лорд Давенпорт почти с угрожающим видом подался вперед.
– Однажды вы станете леди Давенпорт. У вас будут обязательства. Много обязательств.
Люси слегка растянула губы – достаточно для того, чтобы это считалось ответом. Господи, да когда же закончится этот вечер?
Лорд Давенпорт наклонился вперед еще больше, и, хотя стол был широким и уставлен блюдами, Люси инстинктивно отпрянула.
– Вы не можете относиться к своим обязательствам легкомысленно, – продолжал он, и с каждым словом его голос звучал все громче. – Вы это понимаете?
Интересно, подумала Люси, что будет, если она схватится за голову и закричит во все горло?
«Господи, умоляю Тебя, спаси меня от этой пытки!»
Да, пришла к выводу Люси, это могло бы оттолкнуть его. Возможно, он решил бы, что она слаба рассудком и...
– Конечно, лорд Давенпорт, – услышала она собственный голос.
Трусиха. Жалкая трусиха.
И вдруг, как заводная игрушка, у которой кончился завод, лорд Давенпорт успокоился и сел на свое место.
– Она будет графиней! – гремел Давенпорт. – Графиней!
Хейзелби устремил спокойный взгляд на отца.
– Она станет графиней только после вашей смерти, – проговорил Хейзелби. – И тогда, – продолжал он, машинально положив в рот крохотный кусочек рыбы, – для вас это не будет иметь значения, не так ли?
Люси расширившимися от удивления глазами уставилась на лорда Давенпорта.
Кожа графа стала пунцовой. Ее цвет стал жутким – воспаленным, глубоким, с темным отливом, на левом виске вена уже не пульсировала, а подскакивала. Давенпорт сверлил взглядом Хейзелби, и от ярости его глаза превратились в щелочки. В его облике не было угрозы, он не порывался ударить его или причинить другой вред, но было совершенно очевидно – и Люси могла бы поклясться в этом, – что в тот момент граф люто ненавидел сына.
А Хейзелби на все это лишь спокойно произнес:
– Сегодня стоит замечательная погода! – И улыбнулся.
Улыбнулся!
Люси не сводила с него изумленного взгляда. Дождь льет уже несколько дней! И разве он не понимает, что его отца вот-вот хватит апоплексический удар? Было видно, что лорду Давенпорту ужасно хочется плюнуть в сына, и Люси даже через стол слышала, как он скрипит зубами.