— Я подам в суд!
Это окончательно развеселило Джона.
— Подавайте, пожалуйста. Вы поймете, что там тоже не питают особых симпатий к женщинам, осквернившим брак. — Он отпустил ее, толкнув на стул. — Я буду рад, если никогда больше не увижу вас, — сказал он и вышел из дома, громыхая тяжелыми ботинками. Сидя в карете, он снова засмеялся, торжествуя свою победу. Он все уладил одним ударом. Наследница отправлялась домой, и никто больше не помешает ему. Джон Уэстон даже не догадывался о том, что ему вскоре предстоит пережить.
Ночь была сплошным кошмаром — стояла жара, и в воздухе разливалось какое-то напряжение, которое мешало спать и превращало сны в расплывчатые и странные видения. На улице все купалось в свете луны, выглядывающей из проплывающих по небу облаков. Этот свет проникал в замок Саттон и падал на лицо Джона Уэстона, спавшего в одиночестве на своей огромной кровати. Ему снилась охота.
Он в красном плаще мчался галопом на черной лошади, глаза которой сверкали, как два драгоценных камня. Он оставил других охотников далеко позади, преследуя лису и загоняя ее в лес. Но, приблизившись к зверю, он увидел ведьму в обличье лисицы; она расчесывала хвост маленькой лапкой, похожей на человеческую руку. Когда ведьма-лиса взглянула на него, он понял, что это Елизавета; у нее были заостренные уши, блестящие колючие глазки и человеческие ноги, как бы в насмешку заканчивающиеся черными лисьими лапами.
— Я понимаю, — сказала она, — ты на меня охотишься. Но сможешь ли ты меня убить?
— Да, — ответил он и уже занес над ней кнут, но не сумел ударить съежившегося зверька. Увидев его слабость, ведьма-лисица вскочила и побежала в лес, быстро перебирая человеческими ногами. Исчезая в лесной чаще, она закричала — закричала так, как кричат от ночного кошмара; его лошадь встала на дыбы, и он почувствовал, что падает… падает…
Джон проснулся. Он лежал на полу лицом вниз, и одна из четырех занавесей над его кроватью обмоталась вокруг шеи, как веревка. Он стал высвобождаться из нее и снова услышал крик. Откуда-то из глубины дома вновь донесся тот ужасный звук, от которого кровь застыла у него в жилах и волосы встали дыбом.
Трясущимися руками Джон распутал занавеску и зажег свечу, стоявшую у изголовья. Он не был нервным, напротив, его можно было назвать смелым человеком, но этот страшный звук испугал его, заставив вспомнить давным-давно забытое — легенду о проклятии, лежащем на замке Саттон. Он узнал о нем, будучи еще мальчиком, и с презрением посмеялся над этими россказнями — семейной историей о том, что много веков назад королева викингов Эдит, дочь Эрла Годвина и жена короля Эдварда Исповедника, наложила проклятие на замок Саттон и его хозяина на все времена. И с тех пор на протяжении нескольких столетий здесь постоянно происходили разные беды. Построили два замка — сам Саттон и еще один, — но их обитатели не нашли здесь счастья. Им суждены были только смерть, сумасшествие и постоянные неудачи. Джон настолько скептически относился к этому, что однажды сказал: