— Увижу ли я ее когда-нибудь еще? — вырвалось у Елизаветы.
Неожиданно ей ответила Мелиор Мэри:
— Нет. Но мы увидим Сибеллу.
…Июль 1711 года подходил к концу, а Джон Уэстон был безмятежно спокоен; его заботил только друг Поупа Карилл, который мог нарушить все планы.
Поэт рассматривал молчание как хороший признак, но каждый день ожидания все больше и больше беспокоил Елизавету.
В конце концов они стали раздражать друг друга. Однажды, когда Поупа мучили столь привычные головные боли, он проворчал:
— Ну, что с вами? Вы видите этого проклятого тирана в каждой тени. Держите себя в руках, Елизавета!
Она ничего не ответила, просто встала и вышла из комнаты. После бесполезных упрашиваний вернуться к нему Поуп сдался и уехал домой. После такого охлаждения он не навещал ее несколько дней, поэтому Елизавета была одна, когда в переднюю дверь раздался стук, которого она так долго ждала и боялась. Испуганный возглас Клоппер, открывшей дверь, все объяснил. В дверях ее маленькой комнаты стоял Джон Уэстон, загородив проем своей огромной фигурой.
— Ну? — только и сказал он.
— Что вы имеете в виду?
— Где она?
Елизавета заплакала.
— Нет, Джон, нет! Вы не можете ее отобрать, вы не имеете права!
— У меня есть на это все права, черт подери! Мелиор Мэри — наследница Саттона и должна находиться именно там. А не в этом несчастном хлеву. Так где же она?
Но по крикам, доносящимся из другой части дома, Елизавета поняла, что кучер, сопровождавший Джона, уже поймал девочку и она брыкается и борется изо всех сил, пытаясь защитить себя. Однако помощь, оказывается, была рядом: взглянув поверх массивных плеч Уэстона, Елизавета увидела раскосые голубые глаза Тома, который молча приближался, держа в руке лопатку для угля. Ее взгляд выдал мальчика. Джон резко обернулся и одним ударом сбил его с ног. Появилась Клоппер, потирая ушибленную руку.
— Проклятый негодяй! — воскликнула она.
— Бриджет Клоппер, молчать! Твои выходки всем давно известны!
— Они были известны вам в прошлом, Джон Уэстон! — прокричала Бриджет в ответ. — Господь осудит вас за лицемерие, и вы еще будете страдать из-за своего внебрачного ребенка!
Елизавета не верила своим ушам, но у нее не было времени осмыслить эту фразу: кучер пронес на плече Мелиор Мэри, с головой завернутую в свою мантилью и похожую на беззащитного котенка, которого собираются утопить.
— Оставьте мою дочь в покое, вы, монстр! — кричала она, напрягая все силы. Но Джон только смеялся, приводя ее в бешенство.
— Вы никогда больше не увидите своего ребенка, мадам. Мы с сэром Уильямом Горингом позаботимся об этом. — Он схватил ее за волосы и дернул так, что она не удержалась на ногах.