— Со всеми нами это когда-нибудь случится, но я подразумевала другое: вы должны старательно изучать истинное назначение вещей.
Они смотрели друг на друга в тусклом свете конюшни, и волосы Гиацинта отсвечивали медью в лучах заходящего солнца.
— А вы знаете, кто я? — спросил он.
— Нет. Я часто спрашивала об этом, но почему-то никогда не получала ответа. Вы очень таинственны.
Гиацинт пристально посмотрел на нее.
— Вы любите Джозефа Гейджа?
— Я всегда его любила. Но и вас я люблю, вы и сами знаете.
Он кивнул.
— Да.
— Это непостижимо. Я пошла бы с вами на край света, если бы вы позвали меня с собой. Как же еще объяснить, чтобы вы поняли? Похоже, будто две души живут в одном теле.
— Да, то же самое чувствую и я. — Он резко отвернулся. — Это постоянно мучает меня из-за Мелиор Мэри.
Внезапно вспомнив об отражении в наглазнике, Гиацинт добавил:
— Но, когда вы выйдете замуж, наши пути больше не должны пересекаться. У вас будет своя жизнь, а у меня — своя. Если наша странная привязанность друг к другу не исчезнет, то это станет опасным для всех нас.
— И даже для Джозефа и Мелиор Мэри?
— Да.
Она сделала шаг навстречу ему.
— Вы меня поцелуете?
Как ему было знакомо ощущать в руках ее тело, чувствовать на своем плече золотисто-розовую головку, прикосновение к шее ее губ. Он целовал Сибеллу только однажды и тогда сразу понял: они — одно целое. А сейчас поцелуй должен был разрушить это очарование, на мельчайшие частицы расколоть их невозможную связь.
Гиацинт грубо оттолкнул ее; рот сжался, подбородок затвердел, что не соответствовало его мягкой красоте.
— Идите готовьтесь к свадьбе, Сибелла. На карту поставлено слишком многое.
Девушка выпрямилась, и ее взгляд стал таки же, как всегда, — она уже простилась с ним.
— Я молюсь, чтобы никакая древняя магия не угрожала нам.
— Сначала пусть она попробует поборот меня, — угрюмо ответил Гиацинт.
В замке Саттон царило оживление — из церкви Хоули Трайнити в Гилфорде доносился колокольный звон, каждый удар которого оповещал все графство Суррей, что, согласно древней традиции, в этот день из дома должна выйти невеста. И, как двести лет назад, когда Энн Пиккеринг, всем известная под именем Роуз, выходила замуж за сына хозяина этого дома, во всех комнатах суетились до самого рассвета. Особенно много хлопот было с оформлением Большой Залы цветами, которыми так богат июньский сад. Розы были вплетены в гирлянды из гвоздик, в воздухе стоял неповторимый аромат жасмина, среди серебристо-серой лаванды виднелись светло-голубые незабудки, и редкой красоты изысканный венец потряхивал своими колокольчиками в беседке из свежей зелени, сооруженной главным садовником прямо в доме.