– Прав ты, брат, – ответил Гетан, начальник стражи Протасия. С Азаром он состоял в каком-то настолько далёком родстве, что и названия у него не имелось, но с ранней юности, с отроческой службы, они крепко подружились и иначе как братьями себя не считали. – Может, и вспаниковали тогда излишне, в самом начале. Жалко девок. Вот эта, чёрненькая, что стонет, на Кипени в самой гуще была и спаслась чудом… глаз там оставила. Про семью её ничего не известно, в Ирине жили. У рыженькой – две сестры погибли: одна там же, на Кипени, при кесаревне состояла, вторая – из Бориополя не вышла… Гнилое дело – за такими спинами хорониться. А с другой стороны взять…
Рыженькая, про которую только что говорили, вдруг резко села. Глаза её были безумны.
– Вот он! – она показывала рукой в дальний угол. – Да вот же он!
Азар и Гетан оглянулись. И показалось обоим, что каменная добротная стена дома прогнулась внутрь странным глянцевым тяжёлым пузырём, похожим на дрожащий студень, вываленный из миски… это длилось секунды две, от силы три – а потом стена вновь стала каменной и прочной.
Азар почувствовал вдруг, что его трясёт. Он посмотрел на брата. Лицо Гетана было в бисеринках пота.
Живана поднималась с лежанки медленно, будто ей приходилось саму себя собирать по частям. Повязка сползла, открыв жуткую яму.
– Звери, – хрипло сказала она. – Здесь звери…
В руках у Ксантии уже был лук. Она натянула и выстрелила так быстро, что Азар не поверил глазам. Так мог стрелять опытный охотник… А когда он перевёл взгляд на то место, куда ударила стрела, то не поверил ещё больше: лишь треть древка торчала из каменной стены, а глянцевое пятно вокруг судорожно дёргалось и сокращалось, окрашиваясь чёрным и алым…
Выстрелила Живана. Что-то невидимое жутко и жалобно завизжало в тёмном углу.
– Зосрачь богоми! – Гетан тонким кривым мечом рубанул по пузырю, вспухшему рядом с дверью. – Что же это…
– Девки, вперёд! – крикнул Азар. – А то перебьют наших стратигов!.. как слепых котят…
Ксантия успела натянуть сапожки, Живана бежала босиком. Всё – рядом. За углом. В пяти шагах. Выйти и войти. Пыльный вихорёк через двор, свист стрелы – и что-то большое, больше волка, с воплем боли и ужаса укатывается под забор в крапивы. Хрип.
Дальше. За угол.
Мёртвый азах, мёртвый азах, мёртвый азах, мёртвый солдат. Разворочена грудь. Дальше.
Бег во сне. Или в воде.
Дрожь, сотрясающая не тело – самою душу. Неслышимый скрежет.
Высокое крыльцо. По ступеням ещё шевелящиеся… кто? или что? Будто большие комки водорослей, выброшенные на берег штормом…
В сенях ещё один мёртвый солдат, поперёк него – мёртвый зверь. Дверь в комнаты распахнута.