— Он хоть жив? — наводящий вопрос попал в цель.
— Еще как! Живее всех живых! Морда кирпичом, губы бубликом! Тьфу!
— Это… это что значит?
Вероника Федоровна трясущимися руками наливала валерьянку. Она не хотела говорить дочери о результатах поездки, но все-таки проговорилась.
Злость душила ее, норовя выплеснуться в каком-нибудь оскорбительном выступлении. Неужели Лена вынуждена повторить ее судьбу? Да не может такого быть!
— Мама, ты что, видела его? — Лена вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели пальцы.
— Да, — буркнула Вероника Федоровна, мучительно соображая, как свести стресс к минимуму. Никаких дельных мыслей в голову не приходило.
— И что он сказал? — Лене опять стало плохо. Голову стиснул широкий горячий обруч, закрыв глаза и уши.
Мамин голос с трудом просочился сквозь тугие удары пульса:
— Ничего. Потому что я ничего не спрашивала. Раз он жив, то все остальное понятно и без лишних вопросов.
— Вот это да! — то ли сказала, то ли подумала Лена, проваливаясь в кружащуюся и мерцающую пустоту.
— …Ты меня с ума сведешь! — причитала мама, всхлипывая и громко сморкаясь.
— Все нормально, бывает такое, — весело ответил смутно знакомый звонкий голос. Звякали какие-то легкие железки, и противно пахло больницей.
— Галочка, сколько я тебе должна? — более осмысленно поинтересовалась Вероника Федоровна. Лена почувствовала, что мама покраснела.
— Вероника Федоровна! Да вы что! И не думайте. За пирожки спасибо, я ж по-соседски, разве можно не помочь. Мы люди свои, сочтемся!
— Точно, Галка, — дошло до Лены. Ее голос. Пухленькая болтливая Галина работала медсестрой в больнице. — Похоже, со мной все совсем кисло, раз уж мама Галку позвала.
Соседка звонко хохотала, прощаясь в коридоре г хозяйкой. Через минуту послышалось тяжелое шарканье, остро кольнувшее Лену мыслью, что мама совсем сдала за последние дни со всеми этими переживаниями.
— Ну ты как? — шепотом спросила Вероника Федоровна.
— Хорошо, — соврала Лена и тут же почувствовала, что губы у нее сухие, как наждак. — Мусь, дай попить.
Она жадно глотала морс и старалась не разрыдаться от пронизывающей жалости к себе.
— Даже и не знаю, радоваться или плакать, — вдруг сказала мама. — Это уж тебе решать. Внуков у меня пока не предвидится.
— Да? — Лене моментально полегчало. Самая мучительная проблема, тяжелой заскорузлой плитой придавливавшая ее все это время, решилась сама собой.
— Надо отметить!
— Ты еще спиваться начни. Самое логичное продолжение, — шмыгнула носом мама.
— Муль, а про внуков точно? Галка с тестом ничего не перепутала?