Испуганно ахнув, Клодия посмотрела через плечо. В дверях стоял Джулиан, на нем были лишь брюки, почти свисавшие на бедрах. Клодия плотнее закуталась в покрывало.
– Э... нет. Да. – Слегка поморщившись, она добавила: – Я была голодна.
Джулиан улыбнулся, прошел к столу и поцеловал ее в макушку, прежде чем растянуться в соседнем кресле. Потянувшись, он положил руку на ее бедро, бессознательно, как подумалось ей, и скривился при виде еды.
– Боже милостивый! Надеюсь, ты не ела все это.
Покачав головой, Клодия опять взяла свой бокал. Джулиан снова развалился в кресле, глядя на нее из-под полуопущенных век.
– Ты сейчас ужасно соблазнительна, – произнес он наконец. – С распущенными волосами, укутанная покрывалом.
Лицо Клодии запылало.
Джулиан резко подался вперед и, взяв прядь ее волос, стал неторопливо перебирать пальцами.
– Я не хотел причинить тебе боль, – тихо сказал он. – Я скорее лишу себя жизни, чем сознательно причиню тебе боль.
Клодия беспокойно заерзала на стуле.
– На самом деле было не так уж и больно, – солгала она.
– Вернись со мной в постель, Клодия. Я больше не сделаю тебе больно, клянусь.
Она настороженно взглянула в его красивое лицо, вспоминая яростное выражение, когда он входил в нее.
– Сейчас? – задала Клодия дурацкий вопрос.
Он смотрел на нее несколько мгновений, потом отпустил прядь ее волос и откинулся на спинку кресла.
– Хочешь, чтобы я удалился в свои покои?
– Да, да. Я... я думаю, да, – сказала она и отвернулась к огню, чтобы он не увидел ее лжи. – Я... мне нужно побыть одной.
Джулиан ничего не сказал, но Клодия чувствовала, как пытливо он смотрит на нее, стараясь угадать мысли. Он поднялся с кресла и, проходя мимо нее, нежно провел рукой по волосам.
– Мне жаль, что я причинил тебе боль, – снова сказал он и коснулся губами ее волос. – Все будет хорошо, Клодия, все наладится. – С этими словами он исчез в соседней спальне.
Едва дверь за ним закрылась, Клодия уронила голову на руки и разразилась рыданиями.
Три дня спустя Джулиан даже испытал облегчение, когда неожиданно заехал Артур Кристиан, рассыпаясь в извинениях за то, что беспокоит его так скоро после свадьбы. Однако дело у него было безотлагательное, требовалась подпись Джулиана на документах, имеющих отношение к фабрике, которая была в совместном владении у повес. Визит Артура был весьма своевременным, потому что Джулиан стал впадать в панику, что было ему несвойственно.
Джулиан стал сам не свой после всепоглощающих, перевернувших всю его душу мгновений в их первую брачную ночь. Превратился в страдающего от любви глупца, терзающегося мыслью о том, как сделать, чтобы Клодия привыкла к нему и смирилась с тем, что они теперь связаны узами брака.