– Входите, – пригласил он меня, – здесь очень симпатично.
И в самом деле, в камине пылал жаркий огонь. Мы подошли поближе и протянули к живительному теплу руки, ибо в то утро уже ощущалось дыхание зимы. Комната была довольно большой, там стояли два внушительных деревянных стола, несколько скамеек, стойку украшали, выстроившись в ряд, бутылки с сиропом и алкоголем. Все три окна выходили на дорогу. Яркий рекламный плакат на стене, на котором красовалась юная парижанка, с дерзким видом поднимавшая свой стакан, прославлял достоинства нового вермута, будто бы вызывающего аппетит. На каминной доске хозяин харчевни расставил множество горшков и кувшинов из керамики и фаянса.
– Какой прекрасный камин! Вот где хорошо поджарить курицу, – заметил Рультабий.
– У нас нет курицы, – заявил хозяин, – даже несчастного кролика – и того нет.
– Я знаю, – сказал мой друг с явной насмешкой, и это, признаться, удивило меня. – Я знаю, что теперь самое время отведать свежатинки.
Признаюсь, я совсем не понял смысла фразы, произнесенной Рультабием. Почему он сказал этому человеку – «Теперь самое время отведать свежатинки»? И почему хозяин харчевни, стоило ему услышать эту фразу, тихонько выругался, но тут же взял себя в руки и неожиданно покорился необходимости выполнять нашу волю, точно так же, как г-н Робер Дарзак, который на все был согласен после того, как услыхал роковые слова – «Дом священника не утратил своего очарования, и сад по-прежнему благоухает»? В самом деле, мой друг обладал, видно, особым даром заставлять людей понимать себя при помощи совершенно непонятных фраз. Я сказал ему об этом, но он лишь улыбнулся в ответ. Мне, разумеется, хотелось бы, чтобы он снизошел до объяснения в чем тут дело, но он приложил палец к губам, а это со всей определенностью означало, что он не только сам не желает ничего говорить, но и мне советует помалкивать. Тем временем хозяин, толкнув маленькую дверцу, крикнул, чтобы ему принесли полдюжины яиц и кусок вырезки. Поручение это тотчас было выполнено молодой и весьма привлекательной женщиной с восхитительными белокурыми волосами и огромными, прекрасными и нежными глазами, глядевшими на нас с нескрываемым любопытством.
Хозяин гостиницы довольно грубо прикрикнул на нее:
– Ступай! И если сюда явится «зеленый человек», чтоб я не видел тебя!
Она тут же исчезла. Рультабий взял яйца, которые ему принесли в миске, и мясо, лежавшее на блюде, осторожно поставил все это рядом с собой у камина, снял висевшие у очага сковороду и решетку и начал сбивать омлет. Еще он заказал две бутылки хорошего сидра и после этого вовсе перестал обращать внимание на хозяина, точно так же, как тот, казалось, не обращал никакого внимания на него. На самом же деле хозяин исподтишка то впивался глазами в Рультабия, то с плохо скрываемой тревогой глядел на меня. Мы занялись приготовлением собственного обеда, а он накрыл для нас стол возле одного из окон.