— А как вы думаете, что я ищу?
— Я уверена, что ваше имя не Бейкас, и не убежище вы ищите в Трионне. А Пестра — так, кажется, зовут вашу лошадь — привязана где-нибудь неподалеку.
Если это ловушка, то норманнка плохо играла роль, высказывая свои подозрения. Эдвин решил стоять на своем и удивленно поднял брови:
— Да, а кем же я могу быть и что могу делать в этих лесах?
И тут девушка протянула ему руку, прося помочь ей сойти с лошади.
Если это ловушка, то сейчас из-за кустов выскочат вооруженные рыцари. Он насторожился, превратясь в слух и зрение. Держа руку под плащом, который прикрывал меч, сакс подошел еще ближе. Он взял девушку под мышки и легко поставил на землю. Тихо. Ни топота сапог, ни лязга оружия. Нет никакой засады, а в руках у него — девушка с куриными мозгами.
Когда он опустил ее, Элан не отступила в сторону, как сделала бы любая знатная дама, а стояла, подняв голову, и улыбалась.
— Я думаю… — начала она, словно собираясь с мыслями, хотя уже давно обо всем подумала.
Эдвин ощутил тепло, исходившее от ее тела, и сердце сладко заныло. Голубые глаза, окаймленные ресницами, призывно смотрели на него, милый прямой носик морщился, а пухлые губы дрожали. Элан, нет слов, была очень красива.
Подняв руку, девушка коснулась его губ и неожиданно объявила:
— Вы, конечно, один из тех саксов, которые не подчиняются норманнам.
«Проницательна, но беспечна и не заботится о своей безопасности. В этом ее ошибка», — подумал Эдвин.
— Если вы так считаете, то почему не боитесь стоять передо мной?
Элан подошла еще ближе, и Эдвин ощутил внутреннее напряжение. В голосе ее послышалась хрипотца:
— Потому, Бейкас, не признавший никого своим хозяином, что мне нравится то, что перед моими глазами.
Сакс отступил — Господи, девчонка соблазняет его, причем это ей удается. Интересно, солгала ли она, называя себя Элан Пендери? Ни одна дама благородного происхождения не позволит себе такой развязности и таких откровенных слов. Рай-на никогда не вела себя подобным образом, а ведь она считалась леди только по воле Томаса. Одни деревенские шлюхи способны на такие вольности. Сам Харволфсон задрал немало юбок у распутниц.
— Я вижу, что поставила вас в тупик, — проговорила женщина-ребенок, и в голосе ее звучало отчаяние, которого не было, однако, на лице.
Сакс насмешливо смотрел на нее:
— Меня удивляют поведение и слова благородной леди.
— Есть время быть леди, и есть время быть женщиной, — отпарировала она, — и сейчас я предпочитаю быть женщиной.
Харволфсон терялся в догадках, и это мешало ему откликнуться на зов плоти. Все было похоже на сон, который должен вот-вот оборваться. Лишь во сне принцессы могут появляться в лесу.